У автора больная фантазия и поэтому он, не зная где находились герои во время совершения действия, отправил их в подвал *о* Надеюсь это то, что хотел заказчик... И да, его бы отбетить...
441 слово Хриплый, не сдержанный стон эхом отозвался от стен. Что - то с грохотом упала на пол, но внимание на это никто не обратил. Неясные очертания фигур в темноте. Губы жадно скользят по шее, ключицам. Слышится треск разрываемой рубашки и по полу катятся пуговицы: - Ойя - ойя, ты так сильно возбудился от моих прикосновений, Кёя - кун~ - пропел наглый, мягкий голос, от чего по подвалу пробежало эхо. - Заткнись, травоядное, - рык, после чего тихий вздох. Мукуро сжал пальцами затвердевший сосок, припадая губами к бешено бьющей жилке на шее Хибари. Тихий стон срывается с губ главы дисциплинарного комитета, когда Рокудо прикусывает сосок и проводит шершавым, словно у кота, языком по месту укуса. - Ах... - одна рука иллюзиониста придерживала Кёю за талию, приподнимая над полом, а вторая стала поглаживать бугорок на штанах. - Кёя - кун, а ты случайно не девственник? - ехидно спросил хранитель тумана, довольно щурясь и наблюдая за реакцией брюнета. - Пошёл в... жопу.... Траво... ядное... - стараясь сдерживать стоны выругался Хибари сквозь плотно сжатые зубы. Мукуро удивлённо вскинул бровь, ведь Кёя никогда не позволял себе ругаться. Ухмыльнувшись, Рокудо стал расстёгивать " молнию" на штанах главы ДК: - Ооо, так ты меня приглашаешь, нэ, Кёя - кун? - Ублюдок... - Хибари дёрнулся, почувствовав как с него снимают бельё.
- ну не ругаааайся, - иллюзионист специально растягивал слова, что очень бесила Кёю. - Заткнись ты уже и... ах... - в анальный проход Хибари проник палец. Немного подвигав пальцем внутри главы ДК, Рокудо ввёл второй, растягивая узкий, девственный проход. Вскоре Хибари стал сам насаживаться на пальцы и, кусая губы, отводил взгляд, не желая смотреть в эти разноцветные, чуть прищуренные, глаза иллюзиониста. Когда Кёя почувствовал, что Мукуро вытащил пальцы из его анального отверстия и исчезло приятное чувство заполненности, послышался недовольный стон со стороны хранителя облака. Но он тут же затих, когда в сжатое колечко ануса упёрлось что - то твёрдое. Аккуратны толчок, тихи вскрик. Рокудо остановился, давая партнёру привыкнуть к столь острым ощущениям. Получив короткий кивок, иллюзионист стал двигаться в изящном, гибком теле. Кёя старался сдерживать стоны, царапая спину хранителя тумана и до крови закусывая губы. По подбородку Хибари потекла тонкая струйка крови. Заметив это, Мукуро просто не мог не склонится над ним и не слизать алую, с железным привкусом, кровь: - Кёя - кун, не сдерживайся, я хочу услышать твой голос... - короткий поцелуй, глубоки толчок. Закинув голову назад и выгибаясь так, что кажется сейчас сломается позвоночник, Хибари закричал во весь голос, после чего его накрыла волна оргазма. Ещё пару толчков и Мукуро, выгибаясь в экстазе, кончает в Хибари... Пару минут они лежали неподвижно, стараясь восстановить дыхание. Первым в себя пришёл Мукуро: - Кёя, ты точно не девственник?
А похоже надо просто вычитать. Ну и анус, анус, анус и анальный проход... а если немного разнообразить? Такое ощущение, что переводили с онлайнпереводчика)
Пару минут они лежали неподвижно, стараясь восстановить дыхание. Первым в себя пришёл Мукуро: - Кёя, ты точно не девственник? Странный вопрос после того, как он его только что оттрахал -_-"
Господа потенциальные читатели и Заказчик, дело в том, что понятие девственности в данном случае довольно растяжимо, в отличие от женщин, так что можно ли не доводить дело именно до банального траха самого секса и ограничиться ласками руками? просто у меня такая странная обстановка, что мне кажется, дальше этого не зайдет, но Хибари будет кричать)
Так, это отнюдь не тот автор с большим текстом, которого вы ждали.
Парочка оправданийАвтор в процессе просмотра и вообще впервые пробует себя в Реборне, так что, должно быть, это совсем не то, чего Вы, дорогой заказчик, и вы, дорогие читатели, ждете.
Таймлайн - 20-21 серии, когда Кёя приходит разбираться с Мукуро. Рейтинг не слишком высокий.
683 слова Шея чешется, и предательски зудит место укуса. Темнота, звенящая темнота перед глазами, а в ушах гулкими толчками отдается бешеный, дробный стук сошедшего с ума сердца. В черноте, пустой, ватно-глубокой, призрачно светятся лепестки сакуры, с каждой секундой перед глазами их все больше, они своим режущим мерцанием заставляют реальность дробиться. И кажется, будто все что было, все что есть, и все, что осталось ему в этой жизни - острое существование на грани рассудка, невозможный баланс на бритвенно-тонкой грани, в окружении фосфорицирующих нежного цвета вишневых мотыльков, которые могут оборвать его жизнь. Говорят, что самые прекрасные цветы у той сакуры, чьи корни были пропитаны кровью. Реальность для Кёи сюрреалистична, и он даже не может определить, как долго находится в ней, потому что время бесшумно растворяется в окружающем мире. Темный, замызганный каменный пол, холодный, грязный, льдом впивающийся под лопатки, темные трещинки-зазоры между соседними плитками, в которые забились нежно-розовые лепестки - достаточно сжать в пальцах, легонько растереть, как запах душным облаком заполонит реальность, - и разметавшиеся по полу темные волосы, которые отчаянно липнут ко лбу главы дисциплинарного комитета. Его бьет лихорадка, крупной дрожью пробегает по телу, а кожу нестерпимо жжет в тех местах, где она соприкасается со своей иллюзорно-прекрасной смертью. В липко-холодные ощущения вклинивается нечто чужеродное – Хибари ощущает теплые пальцы, изучающе очерчивающие его скулы, спускающиеся ниже: они нарочито медленно расстегивают пуговицы его рубашки. Когда с ней покончено, ладонь теплой волной скользит по животу, под слегка царапающими кожу ногтями мышцы непроизвольно сокращаются, и он улавливает легкий смешок на грани слуха, расслаивающийся на сотни отдельных, мягких, шуршащих звуков в его воспаленном сознании. Он не видит этого человека, лишь смутно угадываются общие очертания его темной фигуры, и зловещие отблески скользят в глазах, искрящимся алым вином отражая едва проникающий в комнату свет. Пусть не видит, зато пленник хорошо чувствует, слегка болезненно - обострившееся восприятие делает горячие прикосновения раздражающими, и дикая смесь легкой боли и горячего возбуждения, жарко и тяжело уходящего в низ живота, абсолютно ломают самоконтроль, и Кёе это совсем не нравится, пусть во всем и виновата странная болезнь. Тем временем, эти руки везде, они безумно, расплывчато-горячо заполняют реальность, заставляют сердце безумно метаться в клетке из прутьев-ребер, горячими пряными толчками кровь рвано движется в своем русле, и этот гул отдается шумом в ушах. Все происходящее настолько дурманит рассудок, что, кажется, еще немного, и зрачки начнут черным маревом подрагивать в такт рвано глотающему воздух организму, что с шипением изотрутся светлые лепестки, выжигающие на коже узор надвигающейся смерти. Сквозь влажную горячую пелену он ощущает пальцы, бесконечно движущиеся вниз, это наслаждение на грани рассудка, постыдное – он ведь не за этим пришел, – отчасти унизительное, ведь этот, несомненно, опасный человек издевательски-медлителен, а его глаза завораживают, гипнотизируют, вытесняя тьму на задний план, и мерещится, будто мир теперь переливается лишь из синего в красный, в то время, как чужие пальцы наконец-то обхватывают член, а вторая рука скользит по внутренней стороне бедра, заставляя его прогибаться в пояснице, судорожно хватать ртом воздух рваными глотками, и непроизвольно закидывать голову с закатывающимися от удовольствия глазами. Руки его мучителя двигаются отточено, четко, и в то же время абсолютно невозможно-неожиданно, поглаживая, слегка сдавливая, заставляя нетерпеливо толкаться в ладонь, чуть ли не теряя сознание. Голова абсолютно пустая, реальность вязко плавится, взрывается фееричной сладкой судорогой по телу, такой мощной, что ногти впиваются в ладони, и из горла непроизвольно вырывается низкий стон, гортанный, похожий крик, а тело выгибается, и оно легкое, даже более легкое, чем в драке с действительно достойным противником, только непривычно растекается теплая истома, и ленивые мысли постепенно вновь собираются из осколков. Хочется сжать кулаки, собирая себя, всю свою волю, и привычно-холодным голосом пообещать избить этого ублюдка, но вместо этого «Камикорос» выходит сдавленным шипением сквозь зубы, невнятно, и мир плывет, смазывается, темнеет, последнее, что видится ему наиболее отчетливо – глаза, холодные, и, кажется, усмешка, а еще он слышит голос, вроде бы мягкий, но уж лучше бы он был рваным рыком. - Теперь держи себя в руках, - кажется, эта странная мысль была обращена к нему, но Хибари лишь закрыл глаза, потому что мир невыносимо смазывался и темнел, глаза болели, ощущение плавной расслабленности постепенно сменялось разбитостью, а в голову лезли темные, липкие мысли, что впервые он позволил кому-то коснуться себя. Нить реальности ускользнула из обычно крепко сжимающих ее пальцев.
особенности косплейного костюма - чешется, коляется; пришито так, что трусы не снять (с)
Автор№2, приятный текст, создающий ощущение сюрреалистичности. Может, даже слишком, трудно представлять картину происходящего, расплывчато немного, но это сугубо личное мнение.
Сайора, благодарю, потому как сюрреалистичности и хотелось - зацепил сюрреализм в самом аниме, замечательный контраст там *__* Но просто ПВП с деталями отчего-то не захотелось
-
-
08.05.2011 в 13:49У автора больная фантазия и поэтому он, не зная где находились герои во время совершения действия, отправил их в подвал *о*Надеюсь это то, что хотел заказчик... И да, его бы отбетить...
441 слово
Хриплый, не сдержанный стон эхом отозвался от стен. Что - то с грохотом упала на пол, но внимание на это никто не обратил. Неясные очертания фигур в темноте. Губы жадно скользят по шее, ключицам. Слышится треск разрываемой рубашки и по полу катятся пуговицы:
- Ойя - ойя, ты так сильно возбудился от моих прикосновений, Кёя - кун~ - пропел наглый, мягкий голос, от чего по подвалу пробежало эхо.
- Заткнись, травоядное, - рык, после чего тихий вздох.
Мукуро сжал пальцами затвердевший сосок, припадая губами к бешено бьющей жилке на шее Хибари. Тихий стон срывается с губ главы дисциплинарного комитета, когда Рокудо прикусывает сосок и проводит шершавым, словно у кота, языком по месту укуса.
- Ах... - одна рука иллюзиониста придерживала Кёю за талию, приподнимая над полом, а вторая стала поглаживать бугорок на штанах.
- Кёя - кун, а ты случайно не девственник? - ехидно спросил хранитель тумана, довольно щурясь и наблюдая за реакцией брюнета.
- Пошёл в... жопу.... Траво... ядное... - стараясь сдерживать стоны выругался Хибари сквозь плотно сжатые зубы. Мукуро удивлённо вскинул бровь, ведь Кёя никогда не позволял себе ругаться. Ухмыльнувшись, Рокудо стал расстёгивать " молнию" на штанах главы ДК:
- Ооо, так ты меня приглашаешь, нэ, Кёя - кун?
- Ублюдок... - Хибари дёрнулся, почувствовав как с него снимают бельё.
-
-
08.05.2011 в 13:49- Заткнись ты уже и... ах... - в анальный проход Хибари проник палец. Немного подвигав пальцем внутри главы ДК, Рокудо ввёл второй, растягивая узкий, девственный проход.
Вскоре Хибари стал сам насаживаться на пальцы и, кусая губы, отводил взгляд, не желая смотреть в эти разноцветные, чуть прищуренные, глаза иллюзиониста. Когда Кёя почувствовал, что Мукуро вытащил пальцы из его анального отверстия и исчезло приятное чувство заполненности, послышался недовольный стон со стороны хранителя облака. Но он тут же затих, когда в сжатое колечко ануса упёрлось что - то твёрдое. Аккуратны толчок, тихи вскрик. Рокудо остановился, давая партнёру привыкнуть к столь острым ощущениям. Получив короткий кивок, иллюзионист стал двигаться в изящном, гибком теле. Кёя старался сдерживать стоны, царапая спину хранителя тумана и до крови закусывая губы. По подбородку Хибари потекла тонкая струйка крови. Заметив это, Мукуро просто не мог не склонится над ним и не слизать алую, с железным привкусом, кровь:
- Кёя - кун, не сдерживайся, я хочу услышать твой голос... - короткий поцелуй, глубоки толчок. Закинув голову назад и выгибаясь так, что кажется сейчас сломается позвоночник, Хибари закричал во весь голос, после чего его накрыла волна оргазма. Ещё пару толчков и Мукуро, выгибаясь в экстазе, кончает в Хибари...
Пару минут они лежали неподвижно, стараясь восстановить дыхание. Первым в себя пришёл Мукуро:
- Кёя, ты точно не девственник?
-
-
08.05.2011 в 23:42Аккуратны толчок, тихи вскрик.
- ну не ругаааайся
Хриплый, не сдержанный стон
Что - то с грохотом упала на пол
Это троллинг или автор нерусский?
-
-
09.05.2011 в 00:02Такое ощущение, что переводили с онлайнпереводчика)
-
-
10.05.2011 в 02:00- Кёя, ты точно не девственник?
Странный вопрос после того, как он его только что оттрахал -_-"
-
-
10.05.2011 в 07:34только вам нужна бета хорошая и опытная которая поможет вам набраться опыта в написании.
удачи
-
-
13.05.2011 в 23:56-
-
12.09.2011 в 15:50банального трахасамого секса и ограничиться ласками руками?просто у меня такая странная обстановка, что мне кажется, дальше этого не зайдет, но Хибари будет кричать)-
-
12.09.2011 в 20:22Парочка оправданий
Таймлайн - 20-21 серии, когда Кёя приходит разбираться с Мукуро. Рейтинг не слишком высокий.
683 слова
Шея чешется, и предательски зудит место укуса.
Темнота, звенящая темнота перед глазами, а в ушах гулкими толчками отдается бешеный, дробный стук сошедшего с ума сердца.
В черноте, пустой, ватно-глубокой, призрачно светятся лепестки сакуры, с каждой секундой перед глазами их все больше, они своим режущим мерцанием заставляют реальность дробиться. И кажется, будто все что было, все что есть, и все, что осталось ему в этой жизни - острое существование на грани рассудка, невозможный баланс на бритвенно-тонкой грани, в окружении фосфорицирующих нежного цвета вишневых мотыльков, которые могут оборвать его жизнь.
Говорят, что самые прекрасные цветы у той сакуры, чьи корни были пропитаны кровью.
Реальность для Кёи сюрреалистична, и он даже не может определить, как долго находится в ней, потому что время бесшумно растворяется в окружающем мире.
Темный, замызганный каменный пол, холодный, грязный, льдом впивающийся под лопатки, темные трещинки-зазоры между соседними плитками, в которые забились нежно-розовые лепестки - достаточно сжать в пальцах, легонько растереть, как запах душным облаком заполонит реальность, - и разметавшиеся по полу темные волосы, которые отчаянно липнут ко лбу главы дисциплинарного комитета. Его бьет лихорадка, крупной дрожью пробегает по телу, а кожу нестерпимо жжет в тех местах, где она соприкасается со своей иллюзорно-прекрасной смертью.
В липко-холодные ощущения вклинивается нечто чужеродное – Хибари ощущает теплые пальцы, изучающе очерчивающие его скулы, спускающиеся ниже: они нарочито медленно расстегивают пуговицы его рубашки. Когда с ней покончено, ладонь теплой волной скользит по животу, под слегка царапающими кожу ногтями мышцы непроизвольно сокращаются, и он улавливает легкий смешок на грани слуха, расслаивающийся на сотни отдельных, мягких, шуршащих звуков в его воспаленном сознании.
Он не видит этого человека, лишь смутно угадываются общие очертания его темной фигуры, и зловещие отблески скользят в глазах, искрящимся алым вином отражая едва проникающий в комнату свет. Пусть не видит, зато пленник хорошо чувствует, слегка болезненно - обострившееся восприятие делает горячие прикосновения раздражающими, и дикая смесь легкой боли и горячего возбуждения, жарко и тяжело уходящего в низ живота, абсолютно ломают самоконтроль, и Кёе это совсем не нравится, пусть во всем и виновата странная болезнь.
Тем временем, эти руки везде, они безумно, расплывчато-горячо заполняют реальность, заставляют сердце безумно метаться в клетке из прутьев-ребер, горячими пряными толчками кровь рвано движется в своем русле, и этот гул отдается шумом в ушах. Все происходящее настолько дурманит рассудок, что, кажется, еще немного, и зрачки начнут черным маревом подрагивать в такт рвано глотающему воздух организму, что с шипением изотрутся светлые лепестки, выжигающие на коже узор надвигающейся смерти. Сквозь влажную горячую пелену он ощущает пальцы, бесконечно движущиеся вниз, это наслаждение на грани рассудка, постыдное – он ведь не за этим пришел, – отчасти унизительное, ведь этот, несомненно, опасный человек издевательски-медлителен, а его глаза завораживают, гипнотизируют, вытесняя тьму на задний план, и мерещится, будто мир теперь переливается лишь из синего в красный, в то время, как чужие пальцы наконец-то обхватывают член, а вторая рука скользит по внутренней стороне бедра, заставляя его прогибаться в пояснице, судорожно хватать ртом воздух рваными глотками, и непроизвольно закидывать голову с закатывающимися от удовольствия глазами. Руки его мучителя двигаются отточено, четко, и в то же время абсолютно невозможно-неожиданно, поглаживая, слегка сдавливая, заставляя нетерпеливо толкаться в ладонь, чуть ли не теряя сознание.
Голова абсолютно пустая, реальность вязко плавится, взрывается фееричной сладкой судорогой по телу, такой мощной, что ногти впиваются в ладони, и из горла непроизвольно вырывается низкий стон, гортанный, похожий крик, а тело выгибается, и оно легкое, даже более легкое, чем в драке с действительно достойным противником, только непривычно растекается теплая истома, и ленивые мысли постепенно вновь собираются из осколков.
Хочется сжать кулаки, собирая себя, всю свою волю, и привычно-холодным голосом пообещать избить этого ублюдка, но вместо этого «Камикорос» выходит сдавленным шипением сквозь зубы, невнятно, и мир плывет, смазывается, темнеет, последнее, что видится ему наиболее отчетливо – глаза, холодные, и, кажется, усмешка, а еще он слышит голос, вроде бы мягкий, но уж лучше бы он был рваным рыком.
- Теперь держи себя в руках, - кажется, эта странная мысль была обращена к нему, но Хибари лишь закрыл глаза, потому что мир невыносимо смазывался и темнел, глаза болели, ощущение плавной расслабленности постепенно сменялось разбитостью, а в голову лезли темные, липкие мысли, что впервые он позволил кому-то коснуться себя.
Нить реальности ускользнула из обычно крепко сжимающих ее пальцев.
-
-
15.09.2011 в 23:16...и почему-то опять вспомнился подвал..
не з.
-
-
15.09.2011 в 23:19Но просто ПВП с деталями отчего-то не захотелось