Шоичи/Бьякуран (именно в этом порядке!)
Нон-кон, ибо Шо-тян не выдерживает роли ручной собачки. Сравнение с собачкой прошу не воспринимать буквально ^___^. Конец на усмотрение автора.
Нон-кон, ибо Шо-тян не выдерживает роли ручной собачки. Сравнение с собачкой прошу не воспринимать буквально ^___^. Конец на усмотрение автора.
I
Единственное, что удерживает сейчас Шоичи – это бесконечная вера в собственное терпение. Она держит на плаву, как часть затонувшего корабля, кусок дерева где-то между жизнью и смертью.
Если Шоичи и способен любить что-то в себе, то только указанную выше веру.
Сейчас в крохотном иллюминаторе личного самолета Бьякурана Ирие видит только бесконечную белизну облаков и синие всполохи где-то за ними. А где-то еще дальше – обжигающий солнечный шар.
А вокруг шара – огромная галактика, по сравнению с которой ты кажешься всего лишь песчинкой, застрявшей между частями часов. Шоичи всегда говорит это, когда ему хочется сорваться. «Ты – песчинка». Когда человек отдает себя всего, у него исчезает индивидуальность. Он сливается с серой массой и навсегда пропадает где-то между солнечным шаром и бесконечно синим небом.
- Ты – песчинка, - шепчет Шоичи и чуть наклоняет голову, цепляя наушником стекло иллюминатора.
Через двадцать минут Ирие будет ехать в машине к отелю, а вокруг него выстроятся ненавистные каменные громадины Берлина.
«Мне скучно без тебя, Шо-тян», - сказал Бьякуран, и Бьякурану плевать на то, что думает его подчиненный.
«Подчиненный – правильное слово», - думает Шоичи. Пластик снова скользит по стеклу.
Подчиненный. Подвластный. Рабский.
Самолет идет на посадку.
II
В Берлине серо. Почему-то серо в любом городе, куда неожиданно вызывает его Бьякуран.
У босса Мельфиоре есть любимая игра. Она называется «Доконай Ирие Шоичи».
Пока ведет Шоичи, но чаша его терпения обращается в ложку, когда он видит этого человека рядом с собой. Раньше было проще, а сейчас Ирие чувствует нервную дрожь, если видит кого-то, даже отдаленно напоминающего Бьякурана.
«Терпи, - уговаривает себя Шоичи, но вера в избавление постепенно тухнет, как сигарета под дождем. – Терпи, и тебе воздастся».
Почему-то Ирие кажется, что сегодня произойдет что-то страшное. Что-то непоправимое, и когда он видит Бьякурана в дверях отеля – самолично вышел встретить свою игрушку, такая честь, - ощущение усиливается, достигая почти критической отметки.
Шоичи не верит в интуицию, но сейчас зашкаливают все датчики.
III
- Показать ваш номер? – учтиво интересуется администратор отеля. У него сегодня гостят большие шишки, и за их удобство он отвечает своей головой.
Шоичи готов кивнуть, когда Бьякуран небрежно взмахивает рукой.
- Этот господин будет жить со мной. – Босс Мельфиоре сладко улыбается, и Шоичи готов выть зверем.
Слова «Но ваш номер одноместный» застревают в глотке администратора. Он молча кивает, учтиво улыбается и, кажется, олицетворяет собой вежливость, терпимость и восторг.
Ирие стаскивает с переносицы очки и долго трет их платком. Все плывет перед глазами, но Шоичи этому только рад – ему ужасно не хочется видеть понимающий взгляд администратора.
Бьякуран трогает Шоичи за плечо, и это прикосновение – как разряд электрошока.
- Идем, Шо-тян, я покажу наш номер. – Бьякуран ставит ударение на слове «наш». Ирие скрипит зубами, но покорно плетется следом.
IV
Первое, что видит Шоичи в своем персональном аду на ближайшие дни, - это огромную двуспальную кровать с шикарным красным постельным бельем. В сознании Ирие эта кровать сразу перемещается в категорию самых ненавистных вещей на свете. До нее значатся Бьякуран, зефир и еще с десяток городов, куда босс Мельфиоре таскал своего подчиненного.
Шоичи снова усердно трет очки, но кровать, словно фотоснимок, прочно отпечаталась в его голове.
- Тебе что-то не нравится? – с заботливой издевкой спрашивает Бьякуран. – Если что, у меня есть свечи и шампанское. Если что, я отошлю охранников от двери. Хотя раньше тебя это не особо смущало, верно?
Голос Бьякурана течет патокой, затекает в уши, горло, нос Шоичи, из-за чего он начинает задыхаться.
А самое смешное в этой ситуации то, что Бьякуран еще ни разу не занимался с Шоичи сексом, просто распалял до невозможности, а потом неожиданно вставал, натягивал на голое тело форменную куртку и говорил: «Прости, Шо-тян, долг».
И уходил. Оставляя своего дражайшего подчиненного в околоистерическом состоянии.
- Шампанское, Шо-тян? – тянет Бьякуран, постукивая ногтем по металлическому ведерку со льдом. – Шикарное шампанское, к слову.
- О, нет, - неожиданно ухмыляется Шоичи. – К черту шампанское, Бьякуран-сама.
V
Первая пролившаяся капля из чаши терпения отдается в голове Шоичи колокольным звоном.
Бьякуран не удивляется, когда его смиренный, вежливый и терпеливый подчиненный неожиданно грубо сгребает его за волосы на затылке и целует. Босс Мельфиоре продолжает приторно-сладко улыбаться, даже когда Шоичи прокусывает ему губу.
По бледной коже стекает кровь. Кровь кажется неестественной, словно кто-то случайно пролил разведенные водой красные краски.
Бьякуран падает на кровать. Шоичи жестко держит его за плечи и нервными рывками расстегивает форменную куртку. Когда Бьякуран касается шеи Шоичи пальцами, Ирие замирает на секунду и удивленно смотрит. Рука скользит выше, от скулы к щеке.
Если бы босс Мельфиоре хотел, он бы одним ударом переломил своему любимчику-капитану шею.
Но вместо этого Бьякуран аккуратно стягивает очки Шоичи и отшвыривает их в сторону.
VI
Берлин провожает Шоичи проливным дождем. Ирие смотрит на небо и думает, что где-то там точно, определенно должно быть солнце.
Когда шасси отрываются от взлетной полосы, Шоичи закрывает глаза и пытается уснуть.
Последний столп, удерживающий веру Ирие в себя, рухнул несколькими часами ранее. Эту битву Шоичи проиграл, но горечь поражения оказалось не такой кошмарной, как он думал.
И, в конце концов, впереди еще целая война.
Спасибо.
Спасибо огромное, Автор!
Chrono Saijuro
вам спасибо)
Ворнинг!
Да кто его знает, этого Ирие Шоичи, и что у него там в голове, да.
- Ирие-сама, - две Червелло заходят в кабинет и рапортуют, стоя от Шоичи на почтительном расстоянии. – Бьякуран-сама хочет вас видеть.
Шоичи неохотно поднимается, накидывает плащ и идёт по бесконечным коридорам.
Бьякуран сидит в своём кабинете, лениво вертя в руках белый цветок. Ему просто стало скучно, и он хочет, чтобы Шо-чан его развлёк.
Связанные поясом куртки руки и перевязанные лентой глаза. Пальцы Шоичи пробегают по телу Бьякурана, отыскивают припрятанные в одежде коробочки и кольца. Кольцо погребальных венков уже лежит на полу в нескольких метрах от них. Пусть эта мера предосторожности купит ему всего лишь пару секунд, но, возможно, именно эти секунды позже спасут ему жизнь.
Шоичи аккуратен и последователен, он не хочет, чтобы его размазали по стенке раньше времени. В его голове уже давно сложился этот план, и теперь он наконец-то дошёл до нужной степени решимости или, скорее, до точки кипения, когда страх перед наказанием уже затихает под бушующим желанием отыграться и причинить боль.
Бьякуран даже сейчас играется с ним, дразнит, поддаётся. Шоичи запускает руку в белые волосы и тянет на себя, Бьякуран по-кошачьи прогибается в спине, не переставая улыбаться. Он подставляет Шоичи шею, облизывает губы, провоцирует. Он ведёт себя так, будто это он попросил скрутить себе запястья за спиной и завязать глаза.
Дрожащими руками Шоичи вытаскивает из кармана куртки кольцо и надевает его на палец. Впившись зубами в шею хозяина, он активирует пламя и запускает руку Бьякурану в штаны. Лёгкое удивление на лице и случайно вырванный вздох – высочайшая награда.
Пламя солнца очень нежное и ласковое – Ирие давно это заметил, но никогда не пускал в ход во время игр с Бьякураном. Оно гораздо лучше, чем ласка руками, и, возможно, даже лучше, чем язык или рот.
Шоичи так и не осмеливается расстегнуть свои штаны. Бьякуран чувствует его замешательство и ухмыляется. На его лице читается «ты моя послушная игрушка», и это выводит Ирие из себя.
В следующее мгновение Шоичи видит Бьякурана прикованным к стене. Его запястья связаны его же, Бьякурана, поясом. Нижняя губа чуть припухла и покраснела – безгранично покорный Шо-чан целовал своего хозяина так, что остались следы.
Шоичи жутковато, но он всё же находит в себе силы прикоснуться к груди босса, затем – видя непобедимую ухмылку на его губах, начать дрожащими пальцами расстёгивать рубашку. Он делает это не первый раз, и обнажённый торс он тоже видит не впервые. Но тогда он был игрушкой, теперь пытался играть сам.
Ирие на секунду застывает, вновь мысленно возвращаясь к тому, что будет после, когда хозяин освободится от пут. Бьякуран, чувствуя замешательство своей ненаглядной игрушки, сначала расплывается в ещё более широкой улыбке, а затем начинает смеяться, как он смеётся всякий раз, когда Шоичи, начавший было упрямиться, ломается и становится ещё покорнее, чем обычно.
Рука Шоичи, вооружённая ремнём, двигается быстрее, чем он успевает сообразить, и в следующую секунду смех хозяина затихает, а на щеке проявляется красное пятно.
- Хоо, Шо-чан, - только успевает сказать он, ухмыляясь чуть удивлённо, но Шоичи останавливает его слова следующим ударом.
Секундой позже Бьякуран уже стоит на коленях и вжат лицом в стену, а на его обнажённую спину и плечи один за другим прилетают удары. Рука Шоичи зарылась в его лохматые волосы и не позволяет ему шевельнуться, с силой сжимая белоснежные пряди.
Затем, когда хихикание Бьякурана затихает совсем, Ирие хватает его за связанные руки и тащит к столу. Боссу не позволяют подняться, и он вынужден ползти за Шоичи на коленях. Одной рукой вжав хозяина в стол, Шоичи судорожно шарит по ящикам. Когда он, наконец, находит хорошо знакомый ему цилиндрический контейнер, его руки начинают дрожать так сильно, что он чуть не роняет его на пол, и ослабляет хватку настолько, что Бьякуран ухитряется выскользнуть и сделать ему подсечку. Внезапное падение приводит Шоичи в чувство, а мысль о том, что жить ему осталось ровно до тех пор, пока Бьякуран не освободит руки, заметно притупляет страх. Шоичи разбивает боссу нос, и кровь капельками собирается в уголках его губ. За секунду, пока противник приходит в себя от удара, Ирие успевает выхватить из своей куртки второй пояс, накинуть его Бьякурану на шею и затянуть. Когда кислорода начинает не хватать совсем, бывший босс обмякает и позволяет подтащить себя к столу и спустить штаны. Ирие силой вталкивает контейнер, и бывший хозяин всем телом вздрагивает от боли и закусывает разбитые губы, на которых от ухмылки уже не осталось и следа. Изначально Шоичи думал облегчить страдания босса смазкой, но теперь уже не до того, и вместо этого он использует пламя солнца – и то ровно настолько, чтобы контейнер мог скользить.
- Ирие-сама, - голос Червелло прорывается сквозь музыку в наушниках и выдёргивает Шоичи из сладких грёз. – Бьякуран-сама хочет вас видеть.
Ирие неохотно поднимается, выслушивает нудную лекцию по поводу того, что он не должен снимать форму Вайтспелла. Также неохотно и чуть суетливо влезает в куртку и застёгивает плащ. Картинки с обнажённым Бьякураном с закушенной разбитой губой всё ещё стоят перед его глазами, сбивая дыхание и заставляя руки заметно подрагивать.
Бесконечно длинный переход, ведущий к кабинету Бьякурана, даёт время, чтобы привести мысли в порядок. Шоичи поправляет очки и открывает дверь. Бьякуран лениво полулежит на диване.
- Оя-оя, Шо-чан, - его лицо расплывается в приторной улыбке. – Как мило, что ты заглянул. Иди ко мне, мне скучно.
Бьякуран говорит что-то ещё. Отдаёт очередную двусмысленную команду. Шоичи приближается к нему, на ходу механически расстёгивая и вытаскивая пояс куртки из петель.
Да кто его знает, этого Ирие Шоичи, и что у него там в голове, да.
С самого начала очень заинтриговала фраза, и, в принципе, мои ожидания оправдались.) Вышло очень вкусно, особенно конец доставляет.
заказчик
ай-яй-яй. Какие сны снятся Шо-чану
Автор №2, вкусно ++ Никогда не смотрела на Бьяку и Шо с такого ракурса х)
Нет, больше не случалось. Я только кинки пишу, и других интересных заявок на этот пейринг я не видела.
Автор 2.