Бельфегор.
Возбуждение от вида собственной крови. Эксперименты с собственной чувственностью за забаррикадированной дверью. Сознательно доводить себя до припадков, чтобы заняться самоудовлетворением. Кинк: нарциссизм.
Возбуждение от вида собственной крови. Эксперименты с собственной чувственностью за забаррикадированной дверью. Сознательно доводить себя до припадков, чтобы заняться самоудовлетворением. Кинк: нарциссизм.
Распластавшись на кушетке, Бельфегор захлебывался в собственном смехе. На самом деле принц умирал со скуки вот уже который час. Давным-давно на такие моменты гениальная королевская особа смастерила план действий. Он закрывал глаза, и на сомкнутых веках мелькали картинки, как на натянутой белоснежной простыне с проектора. Снова и снова воспоминания прошлых убийств всплывали в голове, фантазия прибавляла новые детали, кровь, брызги, стоны ужаса и изломанные от боли тела, снова и снова. Еще больше. Наигранно брезгливо вытереть по стене измазанные руки, насмешливо покоситься на исполосованный труп.
- Ааагх…
Бельфегор со стоном прогнулся в спине. Он с силой стискивал зубы, прикусывая в порыве край пальца. Его ломало от попавшего на язык приторного наркотика. Его скручивало от желания, переполнявшего тело. Кого-нибудь убить, пролить чью-то кровь. Позабавиться над умирающем в мучениях обреченным.
- Ааггххаа.
Он резко выгнулся и сразу же согнулся пополам. Тело было похоже на изломанную куклу, создатель которой сделал суставы совсем не на своем месте.
По нервным окончаниям бил ток, сердце с трудом справлялось с приливом эндорфина, в панике колотясь в грудной клетке.
Кажется, он нашел новый способ развлечения. Еще один. Не менее гениальный, как и все у принца.
Слизнув свернувшуюся каплю крови с пальца, он недовольно фыркнул, переваливаясь через боковину кушетки. Подобрав с пола один из десятков разбросанных ножей, медленно побрел к двери. Щелкнул замок. Только он один. Наедине с собой. Никому не принадлежащий драгоценный камень. Единственный. Неповторимый. Бельфегор развернулся, спиной опираясь о дверь. Не задумываясь полоснул по ладони. В мгновение порезанная кожа на ладони растянулась, образуя глубокую полосу. Искусственно созданный водоем, до отказа заполненный кровью. Она бесконтрольно растекалась по руке, волнистыми дорожками стекая к локтю, крупными каплями падая на пол.
Бельфегору казалось, что каждый удар королевской плоти о паркет эхом разносился по комнате, бесконечно отбиваясь о стен, отзываясь в голове барабанной дробью.
- Ишиши… кровь… моя… - Бельфегор поднес заполненную, чашу, ладонь ко рту. Он пил до дна, вылизывая каждый изгиб холодной руки. – Королевская…Ааггха…
Бел тихо застонал от удовольствия, облизываясь. Забираясь руками себе под одежду, поднимая края полосатой кофты до плеч, цепляясь ловкими пальцами за сосок. Это было так хорошо. Это было так вкусно. Никогда он еще не пробовал чего-то более великолепного. Ничто даже в подметки не годится со вкусом его крови. Бельфегор запрокинул голову, с силой вжимаясь затылком в дверь. Простая ласка это так скучно! Смертельно! Катастрофически мало! Еще... Еще! Принц хочет еще!
Он судорожно вцепился в пояс, задыхаясь от возбуждения. Брюки слетели с бедер, звонко упав на пол. Бельфегор злобно отшвырнул их ногой в сторону. Его начинало бить в припадке от злости. Он не успевал за собственными желаниями. Запыхавшись, Бел накрыл рот рукой, языком разрывая тонкую корку только начавшей густеть крови. Обхватил другой рукой давно успевший встать член, откидываясь спиной на дверь, теперь полностью опираясь на нее. Он двигался в ритм собственным желаниям, зная где любит, зная куда надо двигаться и с какой силой. Он – принц. Он – гений. Он лучший во всем. Даже для себя лучший любовник - это он.
Зализанная ладонь перестает кровоточить…ах, но этот металлический вкус и проклятый, дурманящий аромат пропитал всего Бельфегора. Принц двигает бедрам навстречу собственной руке, по виску стекает капля пота. Рот в порыве возбуждения широко раскрыт, так что губы белеют, сливаясь в темноте с кожей. Язык напряженно вытягивается по струнке вперед, не давая сглотнуть. Организму с трудом хватает воздуха.
Пару резкий движений, судорожных толчков – принц медленно сползает на пол, тяжело дыша. К порезанной руке медленно возвращается чувствительность, она болезненно ноет от разбереженной раны, слабо дрожа.
Бел с наслаждением облизывает пальцы. По комнате разносится тихий самодовольный смешок. Это тоже часть королевской сущности. Принц любит и хочет себя всего.
Проходит минута. Две. В полной тишине, с замерзшим временем.
Ему снова становится скучно, при мысли о том, чем заняться дальше. Когда некого убивать, возбуждение от собственной крови проходит намного быстрее. Это так разочаровывает.
Бельфегор ложится на пол, тянется рукой к испачканному ножу. Еще каплю нектара. Еще мгновение веселья с самим собой. Он проводит рукой по оголенной спине, ягодицам, бедрам. Острое лезвие опасно поблескивает в умелых руках потрошителя.
Принц врезается лицом в пол, сдавленно смеясь. Он же гений. Сейчас, он начнет играть с собой, как играл со своими жертвами. Только не затрагивая опасные для жизни точки на теле. Ему же еще столько развлекаться в будущем.
- Let`s to play…шиши…
не з
не з
зато про грамотность скажу - местами косячное управление в словосочетаниях и ошибки в устойчивых выражениях, вроде «в подметки не годится со вкусом его крови»
и связка с «let» употребляется без «to» - «let us play»
Новые порезы распускаются на его теле, будто бутоны алых роз. Ледяной нож обагряется горячей королевской кровью и Бельфегор стонет, сильнее сжимая рукоятку стилета тонкими пальцами. Выводя на своей коже незамысловатые узоры, он дрожит от удовольствия, и тихо стонет, когда порез оказывается чуть глубже дозволенного.
Принц улыбается собственному отражению в зеркале - обнажённый, хрупкий, обезумевший от желания и собственной крови, он точно знает - нет ничего прекраснее этого зрелища. Бледная кожа и такая нереально яркая кровь, густая и липкая, она везде, Бельфегор размазывает её, размазывает по лицу, груди, рукам, животу. Ему кажется, что он художник, его тело - холст, а кровь - краски, и картина, что он рисует бесподобна. Главное - неглубоко, нет, глубоко нельзя - останутся шрамы, а шрамы... они такие некрасивые. Кончиком лезвия по шее, оставляя на ней кровавое ожерелье, оно медленно стекает, пачкая волосы, капает на простыни, до этого вечера белоснежные.
Бельфегор мечется на своей огромной кровати, ему не хватает воздуха, тело горит, жарко, так жарко, сердце колотится всё сильнее, дыхание сбилось, но мальчишка не собирается останавливать свою сумасшедшую игру, ведь крови... её ещё так много, там - внутри. Принцу хочется выпустить её наружу, выпустить всю, пропитать ею эти белые простыни. Надрез, ещё один, ещё, несколько тонких красных ручейков стремительно ползут вниз по рёбрам.
Нож скользит всё ниже, бёдра, ещё чуть-чуть и он заденет бедренную артерию... нельзя. Как же это мучительно сладко - ходить по краю, оступишься и можно распрощаться с жизнью. И принца это заводит, стоит надавить чуть сильнее, и он истечёт кровью. Ему нравится, нравится играть со смертью, держа её так близко, но не подпуская вплотную, дразня.
Он знает, эти игры хорошо не заканчиваются, возможно, утром он не сможет встать, всё тело будет болеть, долго напоминая об этом ночном развлечении, но сейчас, сейчас плевать на всё, что будет завтра, ведь принц и так очень редко позволяет себе такие вот ночные игры. Он уже не в силах остановиться, он режет тонкие запястья, рисуя на них кривые браслеты, ему нравятся его руки, они такие нежные, а кожа так легко расходится под острием ножа, и кажется, будто он вскрывает вены... чуть глубже и он до них достанет.
В комнате темно, только луна освещает её бледные стены сквозь распахнутые окна. И Бельфегор думает, что она тоже смотрит за ним, и тогда он смеётся, и сразу срывается почти на крик, когда стилет впивается в кожу предплечья. Принц забывается и вгоняет его слишком глубоко. Опомнившись, он зажимает рот ладонью - никто не должет его слышать, сбегутся ещё, испортят ему всё удовольствие. Это его тоже заводит - риск быть услышанным или ещё хуже - увиденным. Никому нельзя смотреть на принца, такого, какой он сейчас - только ему самому. Губы Бельфегора в крови, и ему кажется, что нет ничего приятнее, чем ощущать этот вяжущий, горький привкус железа, вдыхать этот терпкий аромат...
Когда возбуждение становится слишком болезненным, принц по-блядски широко разводит колени и нежно гладит изрезанные бёдра, пронкая ногтями в свежие раны. Закусывая губы, и стараясь громко не стонать, он наконец разрешает себе самое сладкое - осторожно коснуться возбуждённой головки, стирая выступившие капли смазки своими окровавленными пальцами. И это так хорошо, что принц больше не может сдерживаться, он закрывает глаза и обхватив ладонью член, проводит по всей длине, с губ срывается хриплый стон. И Бельфегор уже не может спокойно лежать, он ёрзает, трётся о кровать, судорожно скользя одной рукой по члену, второй он обхватывает яички, гладит, спускается ниже и дёргается, коснувшись пальцами сжатого колечка мышц. На секунду пальцы в неуверенности замирают, но принцу хочется попробовать всё и он осторожно проталкивает их внутрь, сначала один, затем второй, это оказывается совсем несложно и, как отмечает принц где-то в глубине своего сознания, даже очень приятно. Ритмично трахая себя собственными пальцами, Бельфегор поворачивает голову и снова смотрит в зеркало - более развратного зрелища он и представить не мог, поэтому ещё несколько движений и принц, выгибаясь в спине, кончает себе в ладонь. Приятная судорога сотрясает уставшее тело, белая сперма смешивается с алой кровью, это безумно красиво, а мальчишке кажется, что это больше похоже на клубнику со сливками, он улыбается от этих сумасшеших мыслей и почти сразу засыпает, думая лишь о том, как скоро он сможет снова с собой поиграть.
автор 2
Многие задумывались над тем, чем занимается отряд элитных убийц в свободное от работы время. Многое приходило на ум: тренировки, развязный образ жизни, отдых в жарких странах, в конце концов беспорядочный секс между собой! Но никому и в голову не приходило, что они часто играют в...прятки на желание. Но желания не обычные. С фантазией, слава богу, у этих людей было всё в порядке. Варийцы любят смотреть на страдания людей, пусть это будут даже близкие по духу люди. Недавно, проигравший загонял под ногти старый, ржавый гвоздь, а остальные на это смотрели. Публичная порка или таскание за волосы по всему особняку были банальными желаниями. Но как такое обращение мог терпеть Принц! Поэтому он никогда не проигрывал. Не проигрывал и не собирается проиграть сейчас. Он спрятался в самой удаленной комнате, про которую все давно забыли. Кажется, изначально здесь планировалось сделать комнату пыток, но в дальнейшем эту идею забросили. Пытать можно в любой комнате дома. Но звукоизоляцию всё же успели сделать, да и дверь стоит железная. В комнате пахнет сыростью и почвой. Этот этаж находится под землей и его никогда не убирают. Бельфегор зашел внутрь и включил свет. Он знал, что сюда никто не придет, по крайней мере ближайшие пару часов, поэтому он не торопился. Над тем, Зачем в заброшенной комнате стоит двухспальная кровать, он не потрудился задуматься, лишь закрыл за собой дверь и присел на кровать. Окон нет, пространство маленькое. Вскоре Принц заскучал. Он сам не заметил, как начал разглядывать один из сотни своих ножей. Привычное ощущение прохлады от стали, острое лезвие... В отражении ножа можно увидеть себя. Принц красив...очень. Он улыбается сам себе и тихо смеётся:
-Шишиши. Такой гений как я, не может никому принадлежать...кроме меня!
Его так и не нашли в тот день, а в этой комнате Бельфегор ещё не раз потом прятался. И его никогда не находили.
В этот раз не повезло Франу, этой безмозглой лягушке. Желанием Босса в тот раз было убраться в подвале. Кто знает, что может произойти в одной из комнат с Франом...
Автор 2, великолепно**
Автор 3, отлично, но надо ещё чуток вычитать)
на самом деле мне очень интересно, а чего бы вам хотелось конкретнее, по моему кинк уже расписан тремя видами, объясните чего ж вам ещё хочется, ненасытный?
автор 2
1 и 3, мне просто не нравится как написано, 2 - не мое. Нипадрачил. Пичаль. Авторы не виноваты.
Второе вот это вкатило ++. (автор извините за столь не подходящее сравнение)
М вот третье да немного сыровато..Но тоже не лишено искры х)
В каждом есть изюминка но всё же соглашусь со заказчиком (?), что чего-то не хватает.
Лично я не считаю ,что принц бы стал сам себя резать. Было бы неплохо попробовать случайность от которой потом он понимает ,что ему это приятно, желание растёт и тд и тп.
Сам я пока писать ничего не в силах, так что просто высказал своё мнение~
Не заказчик, просто гость
угу, тоже вот не хажется, что он мазохист. Садист он, это да.
Но автор номер 2, вы меня приятно удивили
не з.
Безумие...
Оно убивает, уничтожает, разрушает изнутри, стирая грани дозволенного. Бельфегор всегда был безумен, с самого детства. Он чувствовал это, чувствовал, когда первый раз убивал, проливая родную кровь, каждый раз оставаясь наедине с самим собой, он чувствовал как безумие буквально пожирало его. Но быть безумным это приятно, это как доказательство превосходства, королевского происхождения. Простым смертным никогда не познать истинной прелести жизни, а Принц умел наслаждаться своим безумием. Он наслаждался приступами агрессии и апатии, иногда впадал в уныние или же наоборот придумывал для себя гениальные развлечения, но никогда не расставался с безумием.
Одной из граней безумия была страсть к убийствам. Нет, не просто убийствам, к жестоким, кровавым убийствам. Выпотрошить жертву, наслаждаться ее предсмертными криками, стонами, мольбами. Это давало ощущение свободы, полной власти, позволяло чувствовать себя Богом, вершителем судеб. А почему же Принц не может быть Богом? Он ведь идеален во всем, гениален и к тому же непобедим. Так почему бы и нет?
Бельфегор мог бы быть Богом.
Но нет. Ему просто нравилось убивать, проливать кровь и чувствовать наслаждение. Нет, его вовсе не возбуждали трупы, не привлекали расчлененные тела и не нравились выпотрошенные органы. Принц любил кровь. Любил наблюдать за тем, как она медленно покидает ослабевшее, бездыханное тело, любил смотреть, как она фонтаном била из распоротого горла.
Может он и псих, но это не страшно, Принцу ведь можно?
Принцу можно все, и никто не посмеет сказать "нет". Так к чему сдерживаться, если наказания все равно не будет?
Бел любил проливать кровь, но впадал в бешенство, когда проливали его кровь, ведь королевская кровь особенная, бесценная, ее нельзя так просто растрачивать. Принц и сам не помнил, когда эта помешанность вышла за рамки, а пролитая кровь больше не сводила с ума, а скорее... будоражила?
Как раз после "Битвы колец" Бельфегор стал замечать за собой странные наклонности, связанные с королевской кровью. Он отчаянно хотел увидеть ее, но в тоже время и до ужаса этого боялся. Он балансировал на грани своего безумства, и одно неосторожное действие могло привести к полной гибели или же освобождению. Это смотря с какой стороны смотреть.
Бел чувствовал, что находится на пределе.
И он сорвался. Одно задание, одно ловкое попадание соперника, и Бельфегора больше нет, а вместо него - обезумевший Принц-Потрошитель, королевская кровь которого пролилась.
Удивительно, но никто даже не заметил перемен. Все думали что Бел как обычно просто перебесился, убив и расчленив соперников, но это не сработало. Белу было мало просто убить, ему нужно было что-то другое, что-то что бы удовлетворило его сильнее.
Порез на пораненном пальце покрылся корочкой свернувшейся крови. Он с наслаждением облизал палец, смакуя королевскую кровь. Мало... Но она такая чудесная. Нет, никто не должен ее видеть, никто не должен ее проливать. Слишком ценный нектар, слишком вкусный.
Бел и сам не понимает, как в руке оказывается острый стилет, но в этот момент решение приходит само собой. Никто не может проливать королевскую кровь, кроме самого Принца. Разве это так уж плохо? Жаждать то, что и так принадлежит тебе.
Первый порез получается каким-то неровным, не идеальным, и выражает нетерпение, а руки трясутся, как в припадке. Но когда мягкая плоть расходится под острым лезвием, и багровая кровь тут же выступает на бледной коже, Бельфегор испытывает наслаждение и облегчение. Не такое как от убийств, секса или наркотиков, а настоящее, то удовольствие, которое доступно только особенным. Вид своей крови опьяняет, запах будоражит рецепторы, сердце бьется в бешеном ритме, дыхание учащается. Истерический, шипящий смех против воли вырывается из горла, а губы искривляются в маньяческой улыбке.
Порез на пораненном пальце покрылся корочкой свернувшейся крови. Он с наслаждением облизал палец, смакуя королевскую кровь. Мало... Но она такая чудесная. Нет, никто не должен ее видеть, никто не должен ее проливать. Слишком ценный нектар, слишком вкусный.
Бел и сам не понимает, как в руке оказывается острый стилет, но в этот момент решение приходит само собой. Никто не может проливать королевскую кровь, кроме самого Принца. Разве это так уж плохо? Жаждать то, что и так принадлежит тебе.
Первый порез получается каким-то неровным, не идеальным, и выражает нетерпение, а руки трясутся, как в припадке. Но когда мягкая плоть расходится под острым лезвием, и багровая кровь тут же выступает на бледной коже, Бельфегор испытывает наслаждение и облегчение. Не такое как от убийств, секса или наркотиков, а настоящее, то удовольствие, которое доступно только особенным. Вид своей крови опьяняет, запах будоражит рецепторы, сердце бьется в бешеном ритме, дыхание учащается. Истерический, шипящий смех против воли вырывается из горла, а губы искривляются в маньяческой улыбке.
У Принца зеркальные потолки, чтобы он в любой момент, даже проснувшись глубокой ночью, мог точно знать, что находится один, а когда становилось невыносимо скучно, то еще и полюбоваться идеальным телом. Да, Принц любил свое тело так же, как и свою кровь, как и свое безумие. Он любил в себе абсолютно все. Поэтому, видя в зеркале любимое тело, занося любимое оружие и нанося глубокий порез чуть ниже сердца, которое беспрерывно колотилось в груди, он испытывал наслаждение. Бельфегор настоящий убийца и знал каждую смертельную точку на теле человека, поэтому шансы случайно задеть не ту вену списывались не нет.
Штаны были отброшены вслед за кофтой, полностью обнажая худое, но от этого не менее притягательное тело. Залюбовавшись собой, Бел замирает, нанося очередной порез, и он выходит глубже чем нужно. Принц недовольно шипит, но боль лишь подогревает интерес.
Бельфегор наносит раны хаотично, совсем не задумываясь о последствиях, о шрамах, которые будут портить прекрасное тело, хотя у Принца даже шрамы будут идеальными.
Больно...Теперь Бел чувствует настоящую боль, разум противится такому, но тело жаждет большего. Запах крови заполняет всю комнату, и с каждым вдохом Бел наполняет им свои легкие, она неприятно липнет ко все еще нетронутым участкам тела. Один ее вид будоражит настолько, что Принц готов убить самого себя за такое расточительство. Он водит перепачканным лезвием по горлу, неотрывно глядя на себя в отражение зеркала. Одно неловкое движение, чуть-чуть ошибешься, и смерти не миновать. Бел надавливает, и кровь тут же выступает на кожу, немного левее и заденет яремную вену. Чуть-чуть, совсем немного. Нет, нельзя! Но как же хочется, хочется чтобы было еще больше крови, еще больше боли, еще больше удовольствия.
Больше, сильнее, глубже…
В голове все мысли смешиваются, и Бел чувствует, как своеобразная темнота обволакивает сознание, начинает тошнить, руки слабеют, но по прежнему дрожат, желая причинить еще больше увечий, еще больше боли. Организм слабеет, и Бел понимает, что так он долго не протянет, но упорно продолжает наносить, теперь уже хаотичные, порезы. Доходит до паха, подгибает и расставляет ноги, проводит небольшую линию на внутренней стороне бедра. Но резко убирает руку, боясь задеть смертельную вену.
Все тело трясет или же наоборот - создается впечатление, что оно парит в невесомости. Прекрасное чувство, настоящее блаженство. Сумасшедший смех опять разносится по комнате, но Бел тут же прикусывает губу. Никто больше не должен слышать. Только Принц, один на один с самим собой. Рука медленно спускается от шеи к груди и ниже, очерчивая каждую рану, кровь липнет к холодным пальцам, но и это приятно. Бел замирает, достигнув возбужденного члена. И когда он только возбудился? Наверное еще в самом начале? Пульсирующий член требует разрядки, но Бел не торопится. Медленно, издеваясь водит рукой по бедрам, задевает порезы, слегка касается члена и тут же убирает руку. Возбуждение становится невыносимым, причиняя боль и лишь тогда, достигнув предела, он обхватывает член рукой, начиная неспешно ласкать.
Да... Идеально. Раны ноют и кровоточат, сердце невыносимо бьется, в ушах стоит гул, смех смешивается со стонами, из-за пота челка липнет к лицу и Бел нетерпеливо ее убирает, открывая глаза. Ну и что? Все равно никто не увидит. Диадема съехала набок, грозясь вот-вот упасть на подушку, но желания ее поправлять нет. Пусть падает, пусть тоже познает блаженство. Член наливается кровью, но желаемое наслаждение так и не наступает. Принц должен познать всего себя, иначе в этом нет смысла.
Резко вынув пальцы, он впивается ими в простыню, делает еще несколько движений по всей длине члена, и незабываемый оргазм накрывает его. С губ срывается блаженный стон, переходя в истеричный смех. Бел переводит взгляд на зеркало и видит потрясающую картину. Принц, лежащий на некогда белоснежных простынях, истерзанное тело кровоточит, ноги широко разведены, одна рука покоится на члене, а пальцами другой руки он собирает немного своего семени, подносит ко рту и с жадностью облизывает пальцы. А потом перед глазами мутнеет и он теряет сознание, погружаясь в темноту.
Это самый лучший миг в его жизни, самый незабываемый, неповторимый, момент единения с тем, кого он больше всего любит - с собой.