Гокудера/Тсуна
в возрасте школьников, в комнате Тсуны. До НЦ доходить не обязательно.
Романтика, не стеб.
в возрасте школьников, в комнате Тсуны. До НЦ доходить не обязательно.
Романтика, не стеб.
-
-
05.11.2008 в 02:36===
Откуда на его кровати взялись шёлковые простыни?
Тсуна задумался. Протёр глаза. Посмотрел на зелёные облака весенних крон за окном и снова перевел взгляд на кровать.
Шёлк не исчез. Он был темно-красным, того глубокого оттенка, какой бывает кожица вишни в последней стадии спелости, после которой терпкий сок разрывает её изнутри. Тсуна любил вишни. Все вокруг него восхищались сакурой, но тёмные стволы диких вишен, усыпанные дерзкими яркими ягодами, были ему больше по сердцу.
Мама никогда не проявляла скаредность в отношении своего единственного сына, но шёлковые простыни... нет. Просто невозможно. Да он и не просил никогда ни о чем таком, хотя в глубине души ему было любопытно, как шёлк будет скользить по коже, если валяться на такой кровати голым. А если не только валяться...
Это было совершенно неподходящее направление мыслей. Тсуна покраснел бы, если его щеки и без того не соперничали бы с вишнями. Это было решительно неподходящее направление мыслей, потому что на вышеупомянутых простынях в расслабленной позе возлежал не кто иной, как Гокудера-кун, и ни одна из столь любимых им шмоток с черепами не мешала наблюдать контраст глубокого багрянца шёлка и ровной белизны его кожи.
Потому что вся его одежда лежала небрежной кучей под ногами Тсуны. Собственно, тот споткнулся о тяжёлую пряжку ремня, когда вошёл, и именно это насторожило его первым.
Браслеты, цепочки и подвески остались на местах все до единого, и почему-то это заставляло его казаться ещё более обнажённым, чем простое отсутствие одежды. Его глаза были закрыты, лицо спокойно - Тсуна никогда не видел его столь безмятежным - и он раскинулся на кровати так, как делают только глубоко, сладко спящие люди. Его грудь мерно поднималась и опускалась, и солнечный луч, выскользнув на мгновение из-за туч, погладил её и сверкнул на чем-то маленьком и блестящем.
Тсуна не знал раньше, что Гокудера-кун носил колечко в левом соске. Либо он оставлял его дома, направляясь в школьный бассейн, либо пирсинг был сделан совсем недавно. Как бы там ни было, теперь Тсуна знал, и, вместо того, чтобы раздумывать о причинах столь невероятного происшествия, он как завороженный разглядывал тонкую, изогнутую полоску серебра, уходящую в плоть.
Было ли это больно? Наверняка было. Как-то раз он случайно услышал, как Хару рассказывала Кёко о крошечных бриллиантовых серьгах, которые ей подарил отец в награду за отличное окончание года. Она проколола уши специально для них. Хару смеялась, рассказывая об этом, но Тсуна пришёл в ужас от одного лишь описания. А ведь сосок намного чувствительнее уха... наверное. Гокудера-кун был таким смелым!
Ещё он был натуральным блондином. Тсуна честно не подглядывал. Просто он не мог не увидеть этого очевидного факта. Правда же, кровать была не такой уж большой, да и Гокудера-кун, при всей своей способности внушать ужас врагам (и некоторым из друзей), тоже был не такой уж большой, и, если вы смотрели на него - а вы ведь стали бы смотреть, если бы что-то необычное появилось на вашей кровати, кто угодно посмотрел бы! - вы увидели бы всё. Совсем всё. Целиком. Но совершенно случайно. То есть ни разу не специально.
Так он и скажет, когда его самоназванная правая рука проснётся. Или не скажет? Ведь если извиниться за то, что он - совершенно случайно! - видел, то Гокудера-кун может спросить, зачем он вообще смотрел, вместо того, чтобы сразу же разбудить его. Или ещё хуже: он может воскликнуть, что Десятый волен разглядывать того, кого хочет, тогда, когда хочет, и столько, сколько хочет, желание Десятого - закон, он будет счастлив предоставить себя в качестве визуального материала, мне снять рубашку, Десятый? Или брюки? Почему нет? Я Вас разочаровал?
Цуна ощутил, как его бедный мозг начинает плавиться, готовясь вытечь из ушей на волю. Он мог без малейшего усилия представить лицо Гокудеры после этих слов - мне нет прощения, Десятый! - и он ненавидел это выражение, горькую смесь неудачи и боли и вины, и то, как в глазах Гокудеры прозрачная зелень уступала место серой пустоте. Как лесное озеро, небо над которым затянули хмурые тучи, отражаясь в воде.
Нет, Тсуна не мог так с ним поступить. Но что ему следовало выбрать? И зачем, зачем Гокудера-кун это сделал?
Дом был странно пуст: ни весёлого звона посуды, ни (чересчур) громких голосов И-Пин и Ламбо, ни тихих скользящих шагов Бьянки, ни даже Реборна--
О боги, подумал Тсуна, хватаясь за сердце. Реборн! Он мог появиться в любую секунду, и закрытая дверь его бы не остановила (впрочем, кого в этом доме она когда-либо останавливала?). Итак, Реборн мог в любой момент соткаться из воздуха и потребовать объяснений. Тсуна и сам не возражал бы против объяснений, но мысль о присутствии Реборна вызвала неожиданно яростный протест во всем его существе. Он не думал, что Гокудера-кун был настолько стеснителен, что пара посторонних взглядов нанесли бы его психике неизгладимую травму - в конце концов, застенчивые люди не лежали на кроватях других застенчивых людей, как главное блюдо праздничного ужина на серебряном блюде, но... но.
Он был такой красивый.
Тсуна и раньше замечал, какой он красивый, это было невозможно не заметить, начиная от экзотического цвета волос, благодаря которому на школьном дворе его было видно издалека, и заканчивая угловатой грацией, которая обещала превратиться в музыку движений. Глядя в лицо Бьянки по утрам, он видел то же резковатое изящество черт, те же взлетающие к вискам брови и безупречную лепку скул. Его пальцы пахли сигаретным дымом, и вечные тренировки оставили несходящие мозоли на ладонях, но Тсуне хотелось взять его руки в свои и разглядывать не украдкой, наслаждаясь безупречностью формы.
После уроков плавания он шёл в душ последним и старательно отворачивался к стене. Гокудера-кун знал об этом и тоже не торопился, и Тсуна каждый раз собирался сказать, чтобы он не ждал, но кричать через плечо было неловко, а повернуться было еще невозможнее, потому что спина у него была такая гибкая и стройная, и гладкие крепкие мышцы играли на поднятых руках, и вода стекала по его коже так, словно ей это нравилось, и Тсуна переключал поток на холодный и благодарил судьбу за то, что его медлительность позволяла ему оставаться в своём углу душевой без свидетелей.
Рассмотреть его всего, прикоснуться, попробовать на вкус.
Это было ужасно странно, и Тсуна старался пореже об этом думать, но мысли все чаще приходили без спроса, и они были такими приятными, что перестать у него уже не получалось. Гокудера-кун редко к нему прикасался, и Тсуна думал, что это потому, что сам он избегал контакта, а тот чувствовал его намерение и подчинялся ему.
Но по-другому Тсуна просто не мог. Он и так думал свои странные мысли чаще, чем нужно. Особенно если учесть, что нужно было вообще никогда об этом не думать. Иначе он мог сказать что-нибудь вслух. Ему было прекрасно известно о том, как его губы подчас произносили то, что он еще не успел даже осознать. И если Гокудера-кун узнает о его странных мыслях, он больше не станет улыбаться так, как раньше. Может быть, он не уйдет, может быть, его удержит преданность Вонголе, но той открытости, которую Тсуна когда-то находил тревожной, а теперь грелся в ней, как в солнечных лучах, больше никогда не будет.
Гокудера-кун больше не станет ему полностью доверять.
Это было самым страшным.
Тсуна по-прежнему не имел ровным счётом никакого желания становиться боссом мафии, он не хотел отдавать приказы, он счастливо прожил бы без малейшей ответственности, ни разу не познакомившись близко с пистолетами, ножами и бомбами, но Гокудера-кун рядом с ним, всегда, даже через сто лет, его друг насовсем и ближе всех... это было бы чудесно и мучительно одновременно.
Тсуна потёр виски и поморщился. Его голова не была предназначена для такого количества мыслей. Его щёки готовы были воспламениться. Ему хотелось в панике бегать кругами вокруг стола, но тень Реборна угрожающе маячила на горизонте, а стол был придвинут к стене. У Тсуны все ещё было время тихо смотать удочки, но он не мог оставить спящего и ни о чём не подозревающего друга одного, даже несмотря на то, что вряд ли можно было заподозрить кого-либо из обитателей резиденции Савада в возможном покушении на его честь. Но стоять здесь и ждать, умирая от смущения, тоже не было выходом.
Выхода просто не было!
- Десятый?
Сердце Тсуны сжалось в тугой комок, руки похолодели, и он страстно возжелал упасть в обморок в эту самую секунду. Он открыл рот, намереваясь хоть что-нибудь сказать, но японский внезапно дезертировал, а других языков он не знал. Помимо собственной воли его взгляд медленно пополз вдоль кровати. Гокудера-кун был... он был...
- Десятый! - страстно прошептал он. - Это гипотенуза. Сорок семь целых, четырнадцать сотых.
- ААА!
Учитель математики только вздрогнул. У него были крепкие нервы. Остальные ученики повскакивали с мест.
- Десятый, с Вами всё в порядке?!
- Савада, дополнительное домашнее задание за сон на уроке. И дежурство по классу вне очереди. Три раза.
- Мы сделаем это вместе, Десятый!
- Все по местам, урок продолжается. Правильный ответ: сорок семь целых, четырнадцать...
Тсуна сидел на полу и думал. Не о гипотенузах. За окном промелькнула тень, но он не успел её разглядеть. Почему-то ему казалось, что, сумей он покрывать расстояния мгновенно, он увидел бы в своей комнате шелк цвета спелых вишен.
-
-
05.11.2008 в 08:41-
-
05.11.2008 в 11:34-
-
05.11.2008 в 12:12-
-
05.11.2008 в 13:27-
-
05.11.2008 в 13:32-
-
05.11.2008 в 13:33это читается так, как будто невероятное происшествие - Гокудера, сделавший пирсинг, а вовсе не Гокудера на кровати Цуны
а вообще оч. кавайно и хорошо написано, понравилось, прямо сам стоишь рядом с обалдевшим Цуной
-
-
05.11.2008 в 14:03Тунец мой сладкий, чего же ты растерялся! Надо было падать на кровать и хватать свой шанс обеими руками!)))))))
-
-
05.11.2008 в 15:34Ждешь большего, а потом понимаешь, что это более чем достаточно.
прямо сам стоишь рядом с обалдевшим Цуно
Стомшь рядом? Нее, не стоишь. Бегаешь вокруг стола. И не важно, что он придвинут к стене.
Автор, огромное спасибо!
Заказчик
-
-
05.11.2008 в 15:49-
-
05.11.2008 в 16:40Божественно.
И это мне казалось, что меня больше не интересует слеш? Хо, я наивна...
-
-
05.11.2008 в 16:52Гость 2008-11-05 в 11:34
-
-
05.11.2008 в 16:59-
-
05.11.2008 в 21:30выебалаотлюбила порномальчика Хаято его же динамитом на простынях цвета спелой вишни... *звук удара головы о стену* то есть я хотела сказать, напишите мне на ю-мыл, кто вы, позязя)))Гость Оказывается, все-таки есть любители этого пейринга в нашем фандоме.
Есть, есть! *носится счастливая* И фики, оказывается, есть!
-
-
05.11.2008 в 21:31Такое ощущение, что автор собрал все мои фетиши в одном месте!
Я тоже за сиквел рейтиногвый!
-
-
05.11.2008 в 21:51Ku-fu-fu
Это идея-фикс поклонников Гокудеры, у меня такое осчучение.
-
-
05.11.2008 в 22:25ээээ? однако! ссыль не вышлете?))) буду очень в благодарностя и поклонах))
-
-
06.11.2008 в 18:13-
-
06.11.2008 в 19:02-
-
06.11.2008 в 20:47-
-
22.11.2008 в 02:39-
-
12.12.2008 в 08:11Присоединяюсь к тем, кто просит продолжения=)
-
-
27.12.2008 в 23:31Отзовитесь хоть, автор?
Можно мне ваш ник в умыл, нэ, нэ?
-
-
18.01.2009 в 00:23-
-
18.01.2009 в 19:48- Аффтар
-
-
09.02.2009 в 21:47-
-
09.02.2009 в 23:44-
-
25.04.2009 в 00:39-
-
25.04.2009 в 01:36-
-
25.04.2009 в 12:06