4-35

[reborn-kink]

Занзас/Тсуна/Сквало

Мафия переживает не лучшие дни, итальянская база разгромлена. Занзас, Сквало и Тсуна скрываются от полиции и интерпола, пытаясь добраться до остатков Семьи в Японии. Занзас тяжело ранен. Рейтинг любой.

@темы: четвертый тур, тсуна, сквало, занзас, занзус, ménage à trois

Comments

[Гость]

Warning: Приблизительно 5YL, один из вариантов будущего.


...- Как я и обещал, - лицо прокурора республики дали крупным планом. Слегка обрюзгшее, с гладким, лоснящимся лбом, на экране оно выглядело зеленоватым; старый телевизор безжалостно искажал цвета. - Мы ведем активную борьбу с организованной преступностью. Никаких компромиссов не будет, забудьте о продажных полицейских, которых вы видели в кино. Мы понимаем, какая ответственность лежит на нас. Мафия -- это архаизм, ее существование в современном обществе просто недопустимо. Недавняя операция в Виченце показала серьезность наших намерений. Одна из самых известных мафиозных семей лишилась...
В стену рядом с телевизором врезалось что-то тяжелое. Похоже, подсвечник. Их было много в этом доме, равно как и рассохшейся мебели, обвалившейся лепнины и чуть заплесневелых книг, которые, как Цуна успел убедиться, не вытаскивались из шкафов как минимум лет пятьдесят.
- Урод, -- выплюнул Занзас. -- Цепной пес Джессо. Паршивые трусы, не могут справиться с нами сами, вот и подключили этого клоуна.
Цуна вздохнул.
- Если бы только его. Реборн говорит, у них связи в правительстве. Министр внутренних дел лично получает долю со всех операций Джессо в Италии.
- Это все твоя вина, чертов сопляк. Мы ведь могли избавиться от них, от всех сразу. Но ты у нас жалостливый, такой же, как Девятый. Два идиота. Теперь он на том свете, а ты в полной заднице, и мы вместе с тобой, - Занзас засипел, захрипел и откинулся на подушку.
Цуна подошел к кровати. Паркет тихо поскрипывал под его ногами.
- Если ты не замолчишь, я сделаю вот так, - веско сказал он и дернул за шнур балдахина, обмотанный вокруг резной стойки. - Будешь лежать за занавеской, и мне не придется слышать твою ругань. Ты ранен, вот и веди себя как раненый... а не как обычно. Пожалуйста.
Занзас закашлялся. В груди у него заклокотало, бурые пятна на рубашке снова стали влажными. Цуна отвел взгляд в сторону, будто хотел рассмотреть свою тень на стене. В неярком свете лампы она казалась маленькой и съежившейся.
С кровати снова донеслось рычание.
- Какого дьявола в этом крысятнике так холодно. Я же сказал принести мне спиртного. Где он?! - Занзас говорил отрывисто, словно выталкивая каждую фразу вместе с глотком воздуха.
- Полегче, босс, я уже здесь, - Сквало боком протиснулся в дверь и захлопнул ее ударом ноги. - Побереги силы.
- Пошел ты. Давай сюда бутылку.
- Бутылки тебе слишком много. Эй, Вонгола, помоги, а то сейчас уроню на пол, -- он перехватил поудобнее объемный пакет, прижатый к груди. -- Осторожнее с аптечкой. Сверху мясо и сыр, а внизу вино из погреба. Ну и воняет там, скажу я тебе. Зато коньяк нашел, пригодится.
- Это старый дом, - Цуна опустил свертки на стол у окна. - Гамма рассказывал, что его построили в позапрошлом веке и ни разу не перестраивали, только ремонтировали. Мы должны быть благодарны Джильо Неро за это убежище. Если бы не они...
- Твою мать...
- Босс, заткнись, а то скоро и шептать не сможешь. И не действуй на нервы. Мне еще вытаскивать из тебя пулю.
Занзас выругался и застонал.
За окнами садилось солнце. Его лучи не попадали в комнату, но просачивались сквозь темные шторы, неожиданно обнаруживая их красный оттенок. Цуна внимательно следил за тем, как Сквало раскладывает на столе ножи и аптечные склянки.
- Сквало, - шепотом сказал он. - А у тебя точно получится? Что, если Занзас... может, лучше поискать доктора где-нибудь поблизости?
- Ну ты даешь, - Сквало фыркнул. - "Где-нибудь поблизости..." За нами гонятся карабинеры, а ты предлагаешь тащить сюда врача. Или хочешь потом продырявить его, чтобы не донес? - он уставился на Цуну, тот вздрогнул и отрицательно помотал головой.
Сквало усмехнулся.
- Не бойся, мелкий, - почти дружелюбно заявил он. - Я подлатаю его в лучшем виде. Будет как новенький. Заодно желчь вырежу, чтобы буянил поменьше. А ты, Вонгола, будешь мне помогать. Слышишь, босс?
С кровати никто не отозвался.

[Гость]

***

Цуна расстегнул манжеты на рубашке, закатал рукава, приблизил лицо к зеркалу, вздохнул и вытер влажный лоб ладонью.
Старые часы -- большой продолговатый темный ящик в углу коридора -- громко тикали, отмеряя время, которого у них почти не оставалось.
Через несколько месяцев ему исполнится двадцать лет.
Все предыдущие годы что-то неуловимо менялось в нем, словно вся его сущность медленно перестраивалась, обретая новую форму. Метаморфоза была пугающей, но он не мог ее остановить, она происходила независимо от чужих усилий и помимо его собственной воли. В нем оживал другой человек, который, однако, тоже был Цуной -- и это страшило больше всего.
Внешне он тоже изменился. Он всегда был худ, но теперь эта худоба приобрела какую-то болезненную привлекательность: лицо вытянулось, осунулось, проступили скулы, обозначился жесткий изгиб рта, и на этом едва знакомом лице еще сильнее, чем прежде, выделялись яркие глаза.
Раньше он не слишком задумывался о своем сходстве с Джотто. Теперь Цуна ускорял шаг всякий раз, когда проходил по галерее в миланском особняке Вонголы: портрет Первого завораживал, казалось, подойди он ближе -- и картина затянет его внутрь, и он, а не Джотто, будет смотреть на всех с этой стены, равнодушно и светло, как и подобает Хранителю Неба.
Пламя воли горело в нем постоянно, неторопливо и уверенно: Цуна чувствовал его жидкое золото в своих венах, оно согревало его изнутри, придавая этому хрупкому телу ту внутреннюю силу, перед которой склонялись все, кто его окружал.
Вария склонилась последней. Они признали его. Нехотя, но признали -- ему достаточно было пары встреч, чтобы понять это. Все они, кроме Занзаса, называли его "Вонгола", а отнюдь не "Десятый", но Цуну никогда не беспокоили формальности. Их стоило судить не по словам, но по поступкам -- и в нынешней борьбе с Джессо Вария оказалась единственной внешней организацией Вонголы, которая не предала его.
Возможно, они просто поняли, что он больше не боится смерти. Совсем.
Смерть стала обыденностью -- настолько, что о ней вообще не говорили. Фуута подсчитывал потери и заносил их в свою книгу, Цуна и Гокудера приносили соболезнования погибшим в промежутке между деловым обедом с очередным политиком и посещением церкви. С тех пор, как они поселились в Италии, Хару стала необычно религиозна и приняла католичество. Ее поступки всегда отличались экстравагантностью, поэтому Цуна не удивился. Кроме того, став католичкой, она отказывалась выходить за него замуж без венчания, и это его полностью устраивало.
Но в церковь она таскала его регулярно, и Цуна даже начал получать удовольствие от пребывания в полутемном, теплом помещении, где пахло воском и сгоревшей пылью, а по полу бродили блики вечернего солнца, и можно было закрыть глаза и ощутить себя частью пространства, существующего вне времени, в отсеченном от остального мира фрагменте вечности. Внутри церкви хранилась другая история, у которой не было возможности развиваться иначе, потому что ее ход определялся пророчеством, судьбой и конечной целью.
Потеряв несколько близких людей, в том числе Кёко и родителей, Цуна нередко вспоминал то будущее, которое ему пришлось увидеть и которое так и не наступит. То, в котором они были живы или позволяли в это верить. Если бы они все еще оставались с ним, изменялся бы он так быстро, как изменялся? Или их присутствие помогло бы ему остановиться и сберечь себя прежнего?
Хранители постоянно находились рядом: осторожные, молчаливые, безупречные, соблюдавшие дистанцию. Даже Гокудера стал сдержаннее: то ли интуитивно, то ли благодаря Реборну, который лучше всех понимал, что причиной одиночества Десятого были совсем не обстоятельства, но сама природа вонгольской власти.
Реборн больше не пытался управлять своим учеником. Не потому что ему бы не удалось -- а потому что в этом не было необходимости. Теперь Цуной управляло его собственное пламя.
Продолжая смотреть в зеркало, он сердито мотнул головой. Длинные пряди волос лезли в лицо и щекотали кожу.
Волосы он забывал подстригать. За этим обычно следил Гокудера.
Скрипнула дверь, на пол упала полоска света, в проеме появился знакомый силуэт.
- Готово, - сказал Сквало, прислоняясь к косяку. От него остро пахло спиртом, кровью и почему-то порохом. - Жить будет.

[Гость]

***
- И тогда я сказал, что если он сам не вытащит свою задницу из реки, ему придется провести так всю ночь. Это сработало, он поднялся и добрел до берега. Там было мелко.
Цуна засмеялся.
- Ямамото мне никогда не рассказывал.
- Ну еще бы, - Сквало сделал большой глоток и передал ему бутылку. - Кто станет хвастаться тем, как облажался, м?
Вино было чуть кисловатым на вкус и слишком теплым, успело нагреться за вечер. Они сидели на полу, опираясь спиной на кровать, и наблюдали, как исчезает свет за опущенными шторами. Скоро наступит ночь, и дом перестанет быть уютным, каждый шорох превратится в угрозу вторжения, и им предстоит провести так не меньше шести часов. Цуна знал, что вряд ли сможет заснуть.
- От Бельфегора ничего не слышно?
Сквало искоса взглянул на него.
- Нет. Надеюсь, что и не будет. Одни проблемы с этим королевским дерьмом. Именно сейчас ему вздумалось развлекаться и потрошить полицейского.
- Они его не поймали, уже хорошо. Скажешь мне, если он позвонит? Мы должны ему помочь.
- Когда он звонил в прошлый раз, сказал, чтобы мы включили телевизор и посмотрели про него в новостях. Ты серьезно считаешь, что этому придурку нужна помощь?
Цуна неопределенно пожал плечами. Сквало усмехнулся.
- Вонгола, да ты и правда решил поиграть в босса. Валяй, выступай, другой босс сейчас все равно спит, - он показал большим пальцем на кровать и заржал.
Цуна в задумчивости царапал ногтем этикетку бутылки.
- Мне жаль, - сказал он после паузы. - Мне правда жаль Леви и Луссурию. Я не испытывал к ним теплых чувств, я вообще их мало знал... но я знаю, что такое терять друзей.
- В Варии нет друзей. Так что твои соболезнования не по адресу.
- Может, и нет. Но вы были командой. Это всегда что-то да значит.
- Ни хрена это не значит. К тому же они вполне могут быть живы. Кто сейчас верит официальной информации. Там еще осталось?
- Нет, - Цуна толкнул бутылку, она покатилась по полу, стукнулась о валяющийся подсвечник и остановилась. - Можно принести из погреба.
- А, хрен с ним. Ночь скоро. Лучше оставаться трезвыми.
Он поднялся, потянулся, одернул футболку. В джинсах и с завязанными в хвост волосами он был похож на студента или художника. Эта мысль развеселила Цуну, он хихикнул в кулак, представив себе , как Сквало размазывает краски по палитре, наносит их на холст, потом отступает на шаг и долго всматривается в картину.
- Вонгола. ты что, надрался? С бутылки вина? Вставай. Если хочешь спать, поспишь в кресле. Я постерегу. Потом разбужу тебя и поменяемся.
Цуна не успел ответить. Его остановил раскатистый и протяжный звук мелодии, доносившийся непонятно откуда.
- "Лед Зеппелин", - пояснил Сквало, выуживая телефон из кармана джинсов. - Слышал про таких? Ну, конечно, нет, - ответил он сам себе. - Да?
Цуна действительно никогда не слышал про "Лед Зеппелин".
- Да, - Сквало прижал плечом телефон к уху, - да. С ним все нормально. Хм. Понял. Сколько их? Угу. Да. Ты сможешь с этим что-нибудь сделать? А... отлично.
- Маммон говорит, сюда едут две машины карабинеров, - он смотрел не на Цуну, а на кровать, туда, где лежал Занзас. - Он сможет направить их по другой дороге с помощью иллюзии, так что выиграет нам немного времени. Мы пока что не можем увезти босса отсюда, он не выдержит.
- Хорошо.
- Да не очень.
- Хорошо, - с нажимом сказал Цуна и оперся на край кровати, чтобы встать. - Мы живы, Занзас жив, Маммон жив. Что еще тебе нужно?

[Гость]

***

Он проснулся оттого, что ему приснился кошмар. Он шел по берегу реки, а рядом шла Кёко, и они улыбались друг другу. Вокруг был лес, но он точно знал, куда нужно идти, по тропе вперед и направо. Они шли довольно долго, и Цуна чувствовал себя необыкновенно счастливым, потому что на Кёко было розовое платье, делавшее ее особенно красивой, и она называла его "Цуна-сан" и рассказывала ему о чем-то своем.
А потом они оказались рядом с храмом Намимори, и над крышей храма вдруг сгустились тучи, и со всех сторон начали появляться люди, у них не было лиц, но каждый держал в руке коробочку, и из коробочки вырывалось пламя разного цвета. У Цуны не было коробочки, и он направил на них небесное пламя, на одного, на другого, на третьего... а когда он закончил, они все исчезли, и Кёко тоже. Цуна стал звать ее, но она не отвечала. Он увидел, что кто-то лежит на земле, подошел и обнаружил, что это еще один безликий человек. Его грудь была разворочена ужасным ранением, но крови почему-то не было, а края раны обуглились. Цуна уже хотел отойти от тела, как вдруг на гладкой поверхности, бывшей у жертвы вместо лица, проступили черты Кёко. Цуна закричал и бросился к ней, но ее лицо исчезло и сменилось лицом Наны, а потом Иемицу. Он закричал еще раз и проснулся.
- Ты что, спятил, идиот?
Сквало стоял рядом с креслом и тряс Цуну за плечо.
- Что... - Цуна тяжело дышал, на его висках выступил пот. - Что такое? Я...
- Да заткнись ты. Слышишь?
Он напряг слух. Едва различимый низкий звук, напоминавший мерное гудение, шел откуда-то издалека, видимо, из долины.
- Еще одна машина. С северной стороны.
- Маммон не звонил?
- Нет.
Сквало подошел к окну, поднял винтовку, прислоненную к стене, и снял с нее прицел. Отодвинул штору. Прищурился, вглядываясь в темноту за окном.
- Несколько человек. В "джипе" военного типа. Это не полиция.
- Ты их видишь? - поразился Цуна.
- Прицел ночной, - Сквало подбросил его в руке. - Думаю, они будут здесь минут через десять. Нам лучше не привлекать внимания и сделать все по-тихому.
Цуна подобрал ноги и завернулся в одеяло поплотнее. Его знобило.
- Так, - сказал Сквало.. - Босса все еще нельзя трогать, он так и не пришел в себя. Но дыхание ровное, я проверял. Эта комната в задней части дома, и они не сразу доберутся сюда, если войдут через главную дверь. Не поднимай шторы. Не давай ему громко стонать. Вода на столе, если понадобится.
- Сквало...
- Я закрою вас здесь. На ключ. Это даст тебе время, если они все-таки придут. Но не волнуйся, Вонгола, - он осклабился. - Я разберусь с ними раньше, чем ты успеешь закричать "Мама!"
Сквало подхватил винтовку и исчез за дверью. Двигался он в темноте ловко, как кошка.

Цуна подтянул колени поближе и обхватил их руками. Ему все еще было холодно. Сырые стены ночью быстро остывали, комната находилась с северной стороны дома и ветер с равнины стучался в окна, забирался под крышу и посвистывал там между железных балок.
Хриплый стон нарушил тишину и заставил его вздрогнуть. Цуна запутался в одеяле и чуть не упал, вылезая из него. Он старался осторожно ступать по полу, но все равно споткнулся о подсвечник, присел и нащупал его рукой. В тумбочке рядом с кроватью -- он точно помнил -- лежали свечи и спички, и подсвечник мог пригодиться.
Стон повторился. Это был даже не стон, а злобный рык, полный раздражения и беспомощности. Цуна присел на кровать и наклонился к раненому.
Губы того шевельнулись.
- Са... савада, - пробормотал он. - Ты.
Глаза Занзаса были открыты и влажно блестели, взгляд устремлен в потолок. От него пахло спиртным -- Сквало использовал коньяк как обезболивающее.
Цуна отодвинул ящик, достал свечи, чиркнул спичкой. Дрожащий огонек фитиля осветил бледное лицо Занзаса, его заостренные черты, обозначившиеся впадины вокруг глаз.
- Тише, - шепнул Цуна, наклоняясь ближе. - В доме кто-то есть. Сквало пошел посмотреть. Хочешь воды?
Занзас чуть опустил ресницы, пряча мутный расфокусированный взгляд. Он явно пытался сосредоточиться. Его дыхание все еще было прерывистым и тяжелым.
- Воды? - еще раз спросил Цуна, вглядываясь в его лицо. Неожиданно он почувствовал знакомое оцепенение, которое испытывал, стоило Занзасу оказаться рядом. Как два-три года назад, когда пламя еще не обрело над ним свою власть. И теперь странно было снова услышать, как твой голос теряет энергичные нотки и становится тише, приобретает мягкие, ускользающие интонации. Он словно опасался зацепиться им за собеседника, стремился говорить быстрее, хотел, чтобы его слова звучали совершенно нейтрально и для Занзаса ничего не значили.
Занзас едва заметно кивнул, наконец отреагировав на вопрос. Цуна вскочил с кровати и замер, прислушиваясь. Снаружи хлопнула дверца автомобиля, зашуршали о гравий шаги.
- Четверо, - произнес Занзас почти твердо.
- Угу.
- Воды.
- Сейчас.
Он сходил за графином, налил воды в стакан и протянул Занзасу, тот взял его неловко и приложил к губам.
- Еще.
Допив, Занзас откинулся назад, шумно втянул воздух носом и попытался подтянуться на подушке, Цуна едва не предложил свою помощь, но в последний момент сдержался. Молча забрал стакан и поставил его рядом с графином.
Свечи горели с легким треском, бросая рыжеватый отсвет на лицо раненого. Занзас чуть повернул голову, и Цуна понял, что он уже видел именно этот характерный прищур, тяжелую линию челюсти, профиль, словно вырезанный на монете -- видел все в той же галерее миланского особняка, портрет висел рядом с портретом Джотто, и подпись под ним гласила: "Вонгола Секондо".
Сходство Занзаса с Вторым Вонголой не было новостью для Цуны, благодаря рассказам Реборна -- но сейчас он смог убедиться, что это правда, и в ней чудилось нечто жуткое. Та самая судьба, которая присутствовала в жизни Цуны с самого рождения -- и то загоняла в угол, то позволяла обращаться с собой, как с колодой карт. В глубине души он больше всего боялся, что проживает не свою жизнь, а жизнь Джотто, и всегда был лишь его инкарнацией, пусть и явно неудачной, будто сделанной наспех.
Тень от подсвечника раскинулась на стене, напоминая диковинное дерево с изогнутыми ветвями. Над пламенем уже порхала миниатюрная серая бабочка с почти прозрачными крыльями, ее быстрые движения заставляли огонь дрожать и следовать за ними.
Занзас что-то сказал. Цуна перевел на него отсутствующий взгляд.
- Что?
- Пистолеты. Где?
- Пистолеты... - Цуна понятия не имел, куда Сквало мог убрать пистолеты Занзаса, он даже не помнил, были они при хозяине, когда его укладывали на кровать, или нет. - Не знаю, где они.
Занзас мрачно воззрился на него и предпринял еще одну попытку подтянуться, опираясь на ладони, на сей раз ему это удалось. Одеяло сползло, обнажив перевязанную бинтами грудь.
- Савада, - медленно и уже совсем четко выговорил Занзас. - Ты не понял. Мне нужны мои пистолеты. Сейчас.
Цуна ощутил легкую слабость в животе. Ну вот, началось, подумал он в отчаянии. Глупо было надеяться, что раненый зверь окажется дружелюбнее здорового.
- Савада, - с угрозой повторил Занзас.
- Зачем тебе пистолеты?
Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что в глазах Занзаса промелькнуло удивление.
- Мы тут заперты, - Цуна опять пытался говорить быстро и незаметно. - В доме люди, ты слышал. Сквало пошел с ними разобраться. Он все сделает и вернется, и тогда скажет тебе, где твои проклятые пистолеты. Утром мы уедем отсюда.
Молчание не предвещало ничего хорошего.
Цуна отвернулся и уставился на подсвечник и бабочку. Ее мельтешение вокруг огня почему-то успокаивало.
Следующая реплика Занзаса, адресованная его затылку, была произнесена на итальянском, и не то чтобы Цуна ее не понял. Но сделал вид, что нет.
Ему нравился итальянский, даже ругательства на этом языке напоминали комплименты. Хотя в исполнении Занзаса и нейтральные слова звучали как ругань.

[Гость]

Этажом ниже раздался грохот. Цуна повел плечами.
- Все будет в порядке, - сказал он не слишком уверенно.
- Ты думаешь, - он спиной чувствовал нарастающую злость Занзаса: в каждой оборванной фразе, - я буду сидеть тут... и ждать? пока какие-то уроды... придут за мной? Сидеть тут? Без оружия?
"И без одежды", - чуть не сорвалось у Цуны с языка. Для шуток было не самое подходящее время, для шуток с Занзасом такого времени вообще не существовало.
- А что ты можешь сделать, - вяло заметил он, не поворачиваясь. - Тебе в любом случае нельзя использовать пламя. Рана очень серьезная, ты бы не выжил, если бы оно не поддерживало тебя. Если израсходуешь его на оружие -- лишишься последних сил и умрешь.
- Che cazzo, - взорвался Занзас, долбанув по одеялу кулаком. - Ты, щенок. Не говори мне, что я должен делать. Сил оторвать тебе башку у меня хватит.
Он все еще говорил с трудом, но от этого каждое слово становилось увесистым, способным раздавить того, к кому оно было обращено.
- Не думаю, - Цуна оценивающе посмотрел на него и чуть отодвинулся. - Ты сейчас можешь только лежать и ругаться. Спал бы лучше.
- Твою мать... - взревел Занзас, дергаясь, как ужаленный; на рывок его не хватило, но даже резкого движения оказалось достаточно, чтобы на бинтах проступила кровь; мощная грудь ходила вверх-вниз, раздуваясь и опадая.
Он сам не успел понять, как случилось, что его пальцы легли на лицо Занзаса, прижались к коже, закрывая рот.
- Да замолчи ты, - тихо и зло проговорил Цуна. - Хочешь, чтобы они услышали? Мы даже не знаем, кто они. Это могут быть Джессо... может быть кто угодно. Ты сейчас не в том состоянии, чтобы с ними драться, а я... я... не смогу нормально драться, когда ты в таком состоянии.
Это сбивчивая речь ему самому показалась нелепой. Цуна почувствовал, как рот Занзаса растянулся в ухмылке -- а в глазах вспыхнула насмешка. Это выглядело куда более опасным, чем злоба или даже ярость, и Цуна уже готов был отскочить в сторону, но громкий шум где-то в глубине дома заставил его еще сильнее прижать руку к чужому лицу.
- Ай! - он мог бы догадаться, что это случится. Занзас чуть откинул голову и сумел вцепиться зубами в кожу на его ладони. Цуна убрал руку, но отскочить не успел: его схватили за плечо и притянули ближе, пальцы были как железные и стискивали его так сильно, что казалось -- еще немного, и продавят насквозь. Цуна охнул и оперся коленом о кровать.
- Вырос мальчик, да? - прошипел Занзас прямо ему в лицо. - Стал большим боссом. Совсем как дядя Тимотео, - слова давались ему нелегко и сопровождались хрипом, но было похоже, что каждое из них доставляет ему удовольствие. - Заботишься обо мне? Беспокоишься? Сука...
Запах алкоголя раздражал ноздри, боль в плече становилась все сильнее, и Цуна поморщился. Он бы мог двинуть в челюсть и освободиться, теперь он уже так умел, спасибо Рёхею -- но сама мысль о том, чтобы бить раненого, казалась отвратительной. Даже если этим раненым был Занзас.
Вместо удара Цуна не нашел ничего лучше, кроме как предложить:
- Иди ты, - это прозвучало почти фальшиво, совсем не так агрессивно, как ему бы хотелось. - Псих. Гребаный ублюдок, - он слишком поздно понял, что говорит, когда одна рука Занзаса уже оказалась у него в волосах, а другая вцепилась в подбородок -- в последний момент от задрал голову и успел спасти шею.
Неожиданно эта грубая хватка, физическое выражение ненависти, отозвалась нервным возбуждением в теле, словно кровь быстрее побежала по жилам. Чужие прикосновения были редкостью для Цуны. Вроде бы в Италии он должен был отвыкнуть от японской обходительности, но на деле вокруг него всегда оставалась мертвая зона личного пространства. Золотое пламя, тускло мерцавшее в глазах Десятого, создавало вокруг него ауру неприкасаемости.
Хару иногда брала его за руку, и смотрела с обожанием, или нежно, или негодующе -- если он отказывался сопроводить ее за покупками -- но в ее поведении тоже угадывалось уважение и понимание той огромной разницы, что была между ними: обычным человеком и хранителем неба.
Цуна даже скучал по временам, когда Реборн мог наброситься на него из какого-нибудь угла и заставить упасть -- а потом попрыгать сверху, втаптывая в его тушку очередные вонгольские ценности.
Занзас плевать хотел на уважение к Десятому, Девятому и всем остальным. Он считал себя равным любому из вонгольских боссов, даже если кольцо однажды отказалось признавать это. В его крови жил тот же самый огонь: захватил полностью и сжег изнутри, и мучить Занзаса он начал с самого детства. Его ярость и неистовство притягивали -- так же, как мягкость и открытость Цуны собирали людей вокруг него.
Цуна рванулся, пытаясь вывернуться из захвата. Это грозило потерей волос, но единственное,что его заботило -- не дать Занзасу добраться до своей шеи.
Занзас следил за его трепыханиями с явным удовлетворением.
- Что, струсил, сопляк? - сказал он.. - Уже не хочется строить из себя босса?
- Босс, босс, - взвился Цуна, забыв об осторожности и сам хватаясь за руку Занзаса. - Как мне это надоело, провалитесь вы, и ты, и Реборн, и Гокудера. Сколько раз говорить, я вашу мафию в гробу видел. Кровь и грязь, ничего больше. Есть чему завидовать, есть за что бороться. Сейчас вот подохнем тут все трое, ты и так почти подох, а все успокоиться не можешь, бесишься из-за ерунды, как последний мудак. Пусть придут и убьют нас обоих, я и пальцем не шевельну.
Он говорил негромко, но слова вырывались из него толчками, как пульсирующая кровь из раны, все его существо охватил жар, словно пламя ярости Занзаса передалось ему, заменило собой его собственный светлый огонь -- и теперь разгоралось сильнее, стремясь выбраться наружу.
Сердце Цуны билось как сумасшедшее, он не чувствовал ни рук, ни ног, в голове воцарилась гулкая пустота, как после бутылки вина. Собственно, так и есть, рассеянно подумал он. Сколько вина мы выпили? Глаза человека, который сейчас удерживал его руки, действительно были красными или ему привиделось?
- Пусти, - шепотом сказал Цуна. Ситуация вдруг показалась ему ужасно дурацкой, он едва удерживался от нервного смеха. - Пусти меня.
- Зачем? Тебе же нравится, - лениво бросил Занзас. - Я вижу. Давно никого не тискал, мелкий?
Желание врезать стало нестерпимым, Цуна толкнул его в шею и резко откинулся назад, руки теперь были свободны, он сжал кулак и замахнулся, но руку перехватили и снова дернули, вперед и вниз, впечатывая лицом в одеяло. На затылок легла тяжелая ладонь.
- Полежи-ка так, - посоветовал Занзас. - Ты меня достал. Лучше было, когда ты блеял, а не лягался.
Цуна мог только мычать в ответ; и он не слышал, как щелкнул замок.
- Ну вот ни хрена себе, - зато этот наглый тон Цуна узнал бы где угодно. - Стоило оставить вас вдвоем, как он уже тебя завалил. Узнаю босса.
- Ну и где ты шлялся, - мгновенно оживился Занзас. - Чего так долго?
- Это были Джессо. Отпустил бы ты его, а то задохнется.
- Да ну? - Занзас убрал руку. Цуна обернулся. Сквало стоял в дверях, его футболку украшали темные разводы, волосы были растрепаны, а на щеке багровела царапина. Меч он держал опущенным, и кровь соскальзывала с лезвия и падала на пол крупными каплями.
- Сквало... все в порядке? У тебя...
- Хэй, - нетерпеливо перебил тот. - Кончай выпендриваться, босс очнулся. Теперь его очередь командовать.
- А ну заткнулся, - немедленно скомандовал Занзас.
- О, я смотрю, ты уже окреп, и голос прорезался. Когда я тебя кромсал, ты мог только сипеть. Очень сексуально, мне понравилось.
- Иди сюда, я тебе о своих ощущениях расскажу. Мясник.
Цуна сел на кровати и начал растирать руку. Челюсть тоже болела, и пряди волос он все-таки лишился.
- Вечно недоволен, - буркнул он. - Надо было оставить ту пулю в тебе.
- Такой же лицемер, как Девятый, - зачем-то сообщил Занзас, пристально глядя на него.
От ненужного смущения Цуну спас сигнал коммуникатора, его издавало одеяло. Пришлось порыться в нем руками и извлечь прибор на свет.
На дисплее возникло встревоженное лицо Гокудеры Хаято.
- Не волнуйтесь, Десятый, это защищенная частота, - предупредил он. - Джаннини гарантировал. Десятый, у вас все хорошо? Вы выглядите...
Цуна покачал головой и пригладил волосы.
- Все нормально. Рассказывай.
Гокудера свел брови.
- Наша штаб-квартира в Милане разгромлена. Интерпол, - мрачно доложил он. - Досье на членов Варии было передано в его итальянское отделение. Это означает, что у вас могут возникнуть проблемы не только с вылетом из Италии, но и с приземлением в любом аэропорту мира. Правда, босс, - воодушевленно добавил он, - вас лично пока не включили в число разыскиваемых. Видимо, эти тупые Джессо до сих пор не знают, кто стал боссом после смерти Девятого.
- А кто стал боссом после смерти Девятого? - весело поинтересовался Сквало.
Гокудера тоже услышал эту реплику и скривился.
- У Реборна есть связи с армией, - продолжил он. - Министр обороны -- личный враг министра внутренних дел и всегда был в хороших отношениях с Вонголой. Вам нужно добраться до Порто Виро, там Вонголе предоставят самолет миротворческих сил.
- Миротворческие силы, - протянул Сквало. - Миротворческие силы Вонголы. Босс, нас никогда еще так не оскорбляли.
Занзас хохотнул в ответ.
- Не смейся, - с деланной серьезностью заявил Цуна. - Тебе нельзя.
В глазах Занзаса снова появился красноватый огонек
- Убью, - сказал.он. - Когда-нибудь все равно убью. Не сейчас.


The End.

[Luu]

Оооо, ради этого стоит читать кинки и любить фандом. А еще отдельно любить такого прекрасного автора!
Текст превосходный

[Мировега]

Текст хорош и мне понравился, спасибо; с рядом моментов не согласна, но в целом - хорошо, да. И даже очень.
Автор, откройтесь в у-мыл? Хочется познакомиться с вами лично. )

[Гость]

Luu-chan, спасибо, я очень рада, что вам понравилось .

Мировега, приятно слышать ))) в у-мыл напишу сейчас, ага.

Автор.

[Sigehira]

автор прекрасен! жажду лицезреть его ник в у-мыле

[Гость]

Sigehira
Спасибо ))) у-мыл пришлю, ок

Автор.

[Гость]

Заказчик в восторге и без меры благодарен.

Самое интересное, что при низком рейтинге у автора вышел очень кинковый текст.

[Гость]

Гость, он же Заказчик.

Уф, теперь можно выдохнуть, раз угодила заказчику .

Самое интересное, что при низком рейтинге у автора вышел очень кинковый текст.

Это очень здорово, потому что я пыталась сделать именно это ))) хотя идея рейтингового текста с таким сочетанием героев тоже ужасно привлекает, именно что своей сложностью (если не брать варианты "пвп" или "юмор").

Спасибо, я очень рада, что вам нравится .

[Eskarin]

Потрясающий текст! Автор, спасибо вам большое за таких замечательных персонажей и такие чудные их отношения! Откройтесь мне в умыл, а то я вас очень хочу)))

А заказчик палиццо... Х)

[Гость]

Eskarin, спасибо )))

Откройтесь мне в умыл, а то я вас очень хочу)))

(пошла открываться, заранее обвязавшись бантиком)

[Гость]

Eskarin

А заказчик палиццо... Х)

Оо дааа? гдеее-вчем?

[Eskarin]

Оо дааа? гдеее-вчем?

Персонажами в заявке)

[Кексичек]

Ухх,красотень!**
Я даж читала с замиранием и интересом.

А почему заявка в невыполненных??

Xuness, спасибо, я рада, что вам понравилось )))

Ну а почему в "невыполненных" - кто знает )

[Кексичек]

verbnic
^_____^
правда,я его читала в течении двух дней.ОО

[D~arthie]

Муррр))) Спасибо автору)))

D~arthie, и вам спасибо

[Хозяйка медной горы]

Хозяйка медной горы, спасибо .

[Ску-чан]

Автор,это прекрасно!)Мои вам цветы и овации!)))
Спасибо огромное!)

Elis Ripper, большое спасибо, я рада, что вам понравилось .
Хотела исправить ошибку, допущенную в прежних комментариях, и откомментировать Гостем XD, но теперь в сообществе уже нельзя оставить анонимный комментарий.

[Divina Commedia]

Спасибо автору!

[Гость]

Divina Commedia, и вам спасибо )))
Автор.

[Frei.]

Оно просто прекрасно **

[Гость]

wahiba, спасибо )))
Автор.

[Гость]

Автор, когда уже продолжение, что ты халтуришь? где отжиг глаголом в сердтстса людей ваще??? Бгг.
Зокащег, лол, негодуэ, пыдыдыщ.